- Думаю, и я теперь уже скоро! - сказала я, поглядев в сторону зияющей пустоты на месте недавнего сарая.
- С мужьями-то твоими что? - вдогонку поинтересовалась Женька.
- С мужьями моими ничего. Пустота, - ответила я, с удивлением наблюдая, как под оживленный разговор об античном эпосе Его Высочество трескает который по счету соленый огурчик моей свекрови!
Шейх посмотрел на висящие на стене фото моих бывших мужей.
- Где-то я его видел, - указал он пальцем на Кима. - Причем совсем недавно. Не могу только припомнить, где.
* * *
После бесславного возвращения Алины с помойки - «Ой, после такого ужаса мне надо срочно в душ! А у вас, конечно, снова ни горячей, ни холодной воды нет!» - мы сели сводить концы с концами.
- Что мы знаем? Что мы ничего не знаем! Алмаз утонул в помоях... - безрадостно начала я.
- Если алмаз в обломках стены вообще был, - поправил Шейх. - Никто же не доказал, что древняя записка, раскопанная вашим общим мужем и факт сноса старого, как это вы называете, zarai, звенья одной цепи. Гораздо больше шансов, что в стене ничего и не было. Все выдумки.
- А что не выдумки?
- Пропажа Кима и Тима - не выдумки, - отозвалась я. При всех перипетиях последних двух дней я все еще помнила, что бывшие мужья пропали. Но снова абсолютно не понимала, почему они пропали.
- Был алмаз в стене или не был, не важно. Важно, что кто-то мог думать, что драгоценный камень там, и мог пытаться заполучить его прежде законных владельцев, - продолжало с удовольствием дедуктировать Его Высочество. Для него алмазом больше, алмазом меньше, один черт. А поиграть в сыщиков - вот это приключение! Всю свою шейхскую жизнь наши «трущобы» вспоминать будет!
- А законный владелец у нас кто?
- Законный владелец вы, - Высочество обвел руками всех присутствующих. - Вы владельцы этого zarai, а следовательно, и всего, что в его стенах зарыто.
- Эти-то тут при чем?! - делить даже не найденный алмаз с невестками свекровь не собиралась. Всегда у нее так, что с алмазами, что с сыновьями - виртуальное монопольное владение лучше, чем владение реальное, но с кем-то поделенное.
- Какие еще странные события были в последние дни связаны с вашим zarai? Возьмем шире, с вашим двором?
- Зинка, соседка, умерла, - сказала я.
- В соли, что ты ей отнесла, нашли крысомор, - не могла не утопить меня свекровь. Хорошо хоть Шейх защитил:
- Но соль эту Лике дал муж ее подруги, Ашот, который, как вы говорите, бандит.
- Здесь все через одного бандиты. Время такое, - философски изрекла свекровь.
- И все же эта ниточка ведет к Ашоту. Что еще?
- Расселить наш двор пытались, Зинка тогда съезжать и не захотела, - припомнила приковылявшая из своей комнаты баба Ида.
- Да-да! Ашот же мне говорил, что здесь место первых армянских поселений, он хотел в нашем доме сделать музей. А Зинаида заартачилась... - вспомнила я и осеклась. Неужели из-за этого Зинку... Хотели до алмаза втихую добраться, а пьяница-соседка помешала?
- Записка с переводом прошла через его факс, - добавила Алина.
- И о раскопках Кима он все знал, оба на археологии помешаны, - снова подала голос я. - И Михаську, который эвакуацией при угрозе взрыва командовал, за связь с Ашотом замели...
Но не успели мы свести все нити преступления к армянскому Лотреку, как дверь распахнулась.
- Ни при чем тут ваш Ашот!
Так и не сменивший свою арабскую хламиду на что-то более европеизированное Кинг-Конг втолкнул в комнату Тимура.
26
СЕСТРЫ. ДРУЖБА И РЕВНОСТЬ
(ПОДРУГА. СЕЙЧАС)
Проснулась среди ночи. Сердце колотится часто-часто. Во рту пересохло. Села на кровати.
- За-ви-ду-ю!
Да-да-да! Набрать побольше воздуха и признаться себе.
- Я завидую! Я завидую Лике! Я завидую Лике.
У каждой есть свой скелет в шкафу. Или «скелет в шкафу» говорят про какие-то старые тайны. Олигархов теперь пачками сажают и говорят, что «достали скелет из шкафа». А это должно как-то иначе называться. И что, собственно, «это»?
Как «это» определить, она не знает. Но знает, что «это» есть у каждой, даже у самой благополучной из нас. Томящее «это», в котором ни одна ни за что не признается вслух. Тайна того, что не сложилось, но что очень хочется выдать за сложившееся. Кто не во дворце живет, кого муж не удовлетворяет, кто стареть боится. У каждой свое «это».
Она сама - приехали! - подруге завидует. Хотя не она первая, не она последняя. Все старо как мир, и перечень этих всеобщих «скелетов» уместится на одном листке. И зависть, подобная той, что ее мучает, тысячу веков ест чужие души.
В каком-то детективе - никогда не запоминала ни авторов, ни названия - читала, что такое тайное мучающее чувство надо хоть как-то выпустить из себя. Вслух сказать, на листике записать, а потом сжечь. И легче станет. В том детективе мужик в молодости по пьяни пришил кого-то, но не попался. А сам терзался, спать ночами не мог, глюки чисто конкретные начались. Так мужику этому одна умная старушенция совет дала - на листке напиши. Чтоб рука не дрожала, вискаря еще стакашек махни, но допиши до конца. И прочти. И сожги.
Она сама никого не убивала. Разве что взглядом! А на сердце погано, как мужику этому после убийства. Только вискарь глотать она не станет. Коньячок роднее, в горло лучше прокатывается. У карлика еще с советских времен вечно полон дом «Армянского», вот она никак и не перейдет ни на «Мартели», ни на «Хеннесси».
Где?! Где чуть початая бутылка? Вечером стояла в баре. Опять этот кретин решил с ее возможным алкоголизмом бороться! С собой бы лучше боролся. А то шпионами ее со всех сторон обложить, это он тут как тут, а сам, гад, трахаться прилично так и не научился. Не дано мужику, и все тут - не дано! А ей что теперь, подыхать? Или орать, как мартовской кошке. Ни тебе налево, ни тебе направо. Один счастливый семейный секс. Лика, дурочка, как-то спросила, что это ее в семейном сексе не устраивает. Пришлось ответить:
- По тебе паровоз никогда не ездил? Представь себе, что едет - тяжесть, намятые бока, а он еще и пыхтит!
Лика захохотала во все горло. Думала, она шутит. Она б и шутила, если бы хоть один из двух мужей, как у Лики, попался. Туманяны, по всему видно, по постельному делу не промах. Она такие таланты за версту чует. По нюху, по воздуху вокруг. По сочетанию запахов, которые никакими дезодорантами и одеколонами не перебить, хоть за сто долларей, хоть за полтинник. А по ней так самый сексуальный запах у гадкого мерзкого «Шипра», которым быстро слинявший папашка когда-то душился.
