— Тогда зачем он хотел убить меня? — потрясенно спросила Энн.
— Твоему кузену, пока он искал тебя, удалось втереться в доверие и заслужить милость леди Джулии. Норбрук так заботливо вел себя по отношению к ней, что она не переставала им восхищаться. Она очень боялась, что ты погибла в трущобах, и несколько недель назад пообещала сделать наследником его, если выяснится, что тебя нет в живых. — Девон нежно обхватил руками ее лицо. — Я рассказал леди Джулии, как ты помогла дедушке справляться с его слепотой. Это тронуло ее сердце, и теперь она хочет встретиться с тобой.
— Нет! Как я могу? Она не знает, кто я. Вряд ли она захотела бы принять меня, если бы узнала, чем мне пришлось заниматься.
— Энн, я рассказал ей о болезни твоей матери, как отчаянно ты нуждалась в деньгах и как ты против своей воли оказалась в борделе.
— Зачем ты рассказал ей? — Сердце Энн было готово выпрыгнуть из груди.
— Я хотел, чтобы она знала, через что тебе пришлось пройти в жизни. Я хотел, чтобы она поняла, какую боль причинили ее поступки тебе и твоей матери. Она знает все и хочет тебя увидеть.
Как такое может быть?
— Я не знаю. Боюсь…
— Ангел мой, — Девон поднес ее руку к губам, так рыцарь почтительно целует леди, которая выше его по положению, — ты самая бесстрашная личность, которую я когда-либо знал.
— Почему это важно для тебя, Девон?
— Моя семья много значит для меня. Мне не нравится мысль о том, что у тебя семьи нет.
Сейчас Девон словно напоминал ей, что он в ее жизни не навсегда.
— Мне не нужна семья. Я всегда планировала в конечном счете жить независимо. Это — именно то, что я намерена сделать, когда… действие нашего соглашения подойдет к концу.
— Сначала иди и встреться с ней, любовь моя, прежде чем принимать решение.
Лакей в ливрее впустил их в дом и исчез.
— Ее светлость примет вас в гостиной, — доложил он, вернувшись, и повел их, показывая дорогу.
Девон положил руку на спину Энн и подтолкнул ее вслед за лакеем. Почему он так хочет этого? Неужели покровители всегда принимают такое активное участие в делах своих любовниц?
Они вошли в абсолютно белую комнату. Поразительно белую. На полу — мраморная плитка, стены обиты белым шелком, и богатая лепнина, своими завитками и петлями напоминавшая кондитерскую глазурь, была белой. Все предметы обстановки были белого цвета и отделаны позолотой.
Энн взглянула на Девона. Она искала у него поддержки. Как будто они были намного больше, чем просто куртизанка и ее покровитель. Она смотрела на него, как когда-то ее мать смотрела на ее отца и как ее отец, что случалось гораздо чаще, смотрел на мать.
По мраморному полу застучали каблуки. Между двумя белыми ширмами заколыхался голубой шелк. Энн с трудом сглотнула. Перед ней появилась самая элегантная леди из всех, кого она видела в своей жизни. Леди Джулия опиралась на трость, но держалась величественно. Ее тщательно уложенные в высокую прическу блестящие волосы казались такими же белыми, как убранство комнаты. На фоне строгого сочетания белого с золотым ее платье выглядело просто потрясающе: стройную фигуру облегало сногсшибательное творение из шелка цвета сапфира. У прабабушки были точно такие глаза, как у Энн, — зеленые, как лист плюща.
Леди Джулия внезапно бросилась к ней и заключила в объятия.
— Моя дорогая, сколько тебе пришлось пережить. Какой дурой я была! Полной дурой!
Энн оказалась сидящей у небольшого круглого столика в эркере в конце гостиной. Леди Джулия дрожащей рукой разливала чай.
— Я очень сожалею, что отреклась от твоего дедушки. Мне очень жаль, что твоя мать уверилась, что не стоило обращаться ко мне за помощью. — На морщинистом лице застыла маска боли. — Я так много хотела сделать для своих детей, — грустно продолжала она. — Потом твой дедушка сбежал и женился на оперной танцовщице. Я решила, что эта ошибка не должна повториться, и вынудила своих дочерей на выгодные браки, но без любви. Одна вышла замуж за сына герцога, другая — за маркиза. Оба мужа оказались негодяями. Моя старшая дочь умерла из-за измен мужа, сердце ее было разбито. Другая болела и умерла, пока ее муж проводил все свое время за игрой в карты. Постепенно я поняла, что натворила. Я погубила жизни, которые контролировала. И поняла, что в конце концов останусь совершенно одна. Единственным оставшимся у меня родственником была твоя мать. Я хотела как-то исправить свою глупость, поэтому попыталась отыскать ее, но она умерла. Поэтому я постаралась найти тебя.
— Моя мать была уверена, что вы даже разговаривать с нами не станете, — сказала Энн. — Когда мы покинули Лонгсуорд и остались без денег, она не пошла к вам. Она считала этот поход бессмысленным.
Леди Джулия тяжело вздохнула и опустила голову.
— Твой дедушка приводил ко мне своего ребенка. Это была твоя мать, и ей тогда было лет двенадцать. Я все еще сердилась тогда на него — ведь он не подчинился моим желаниям, — выставила его вместе с твоей матерью из дома и велела больше никогда сюда не возвращаться. — Леди Джулия подняла голову, в ее темно-зеленых глазах блестели слезы. — Его светлость рассказал мне обо всем, что с тобой приключилось. Все, что на тебя обрушилось, — моя вина. Я не должна была отворачиваться от твоего дедушки и его жены. Я бы приняла вас с матерью, но твоя мать запомнила слова, которые я в ярости произнесла тогда, когда она была еще ребенком. Она считала, что я такая бессердечная, что прогоню вас и не пущу в дом. И я действительно была бессердечной.
Энн понимала, что могла согласиться, могла в отместку сделать больно старой женщине, но решила придержать собственную гордость и гнев.
— Вы осознали свою ошибку, а это главное, — пробормотала она.
— Марч рассказал мне все о Себастьяне. Как я могла не увидеть, какой он презренный тип на самом деле? — Леди Джулия прикрыла своей рукой руку Энн. Энн поначалу напряглась, потом расслабилась, настроившись двигаться только вперед, подальше от грустного прошлого. — Наконец я нашла тебя, — тихо сказала прабабушка. — Или, скорее, это Марч привел тебя ко мне. Я не могу просить тебя о прощении, Энн. Но пожалуйста, дай мне еще один шанс. Я хочу, чтобы стало известно, что ты — моя правнучка. Я уже много лет сторонилась светского общества, но мне придется туда вернуться. Нам предстоит много работы!
— Работы? — невидящими глазами смотрела Энн, а ее прабабушка в это время обменялась улыбкой с Девоном. Казалось, они оба знают нечто такое, что неизвестно ей. — Что за работа?
— Твое повторное представление в обществе, конечно.
— Это невозможно, — отдернула руку Энн. — Вы знаете, кем мне пришлось стать из-за бедности.
— Знаю, — подмигнула леди Джулия. — Я полна решимости изменить твою жизнь, Энн.
— Нет.
— Это вполне возможно, — наклонился к ней Девон.
— Невозможно. Я была шлюхой. Я не могу оставить это где-то в прошлом. — Энн вспомнила мужчин в Гайд-парке. Их бесстыдные взгляды и похотливые улыбки. — Уже слишком поздно. Я больше не леди. И никогда не смогу стать ею снова.
