подхватил канистры и ринулся в склад. При тусклом свете фонарей там работало насколько человек. Не обращая внимание на корчившихся от боли немцев, закричал:
– Немедленно уходите! Буду взрывать склад! – Он уже не слышал треск пулемётов, подавляющих солдат караула, и ответный огонь, ни себя, а торопливо отвинтил крышку и стал разливать бензин по деревянному полу, ящикам, видел, как мимо него кто-то ошалело пробежал. Полевод бросился ко второй канистре, немного углубился в склад, опрокинул её, она забулькала. Бензин растекался, насыщая резким специфическим запахом помещение. Диверсант бросился к воротам, сорвал с пояса вторую гранату и метнул её к лежащей канистре, выскочил на улицу. Впереди него бежало несколько женщин и мужчин. Ахнула граната, взметнулось длинное пламя, оно перескочило во вторую сторону склада. Впереди него маячили убегающие люди. И тут увидел взвившуюся красную ракету.
– Все выскочили из склада? – закричал он, обращаясь к бегущим людям.
– Откуда вы на нашу голову свалились?
– Ганьки не видно!
– Простите нас, люди, мы – партизаны.
Только сейчас Никита Иванович уловил рев обезумевшего от стрельбы и взрывов стадо быков, визг и хрюк табуна свиней, увидел, как Кривич поливает из пулемета короткими очередями над животными, и они дико устремились к распахнутым воротам, смяли колючую проволоку и неслись в опускающихся сумерках через луг к лесу. Через забор перевалился Крушина и бегом – к Никите, видя его не в своей тарелке, подхватил под руку, помогая бежать.
– Ракету видел, Никита Иванович, уходим, дело сделано!
– Оставь меня, я цел, сам уберусь! – в голосе его слышались нотки холодной неприязни.
Диверсантам предстояло выполнить вторую часть операции.
Под треск автоматов и хлопанье винтовок из караульного помещения диверсанты собрались у разрушенной конторы. Белухин повёл шеренгу «солдат» проходными дворами к машине и мотоциклу. Быстро заняли свои места. Двинулись. Впереди грузовик, сзади, приотстав, – мотоцикл. Выскочили на центральную улицу, впереди угадывалось энергичное движение солдат. Вспыхивали ручные фонари, горели фары грузовиков во дворе комендатуры и барака, превращенного в казарму. Солдаты по тревоге выбегали из помещения и садились в грузовики под тентом. Раздавалась хлесткая офицерская речь. У крыльца комендатуры стоял «оппель» с открытыми дверками. За рулем находился встревоженный солдат, в салон торопливо садились офицеры.
Машина с диверсантами подлетела к комендатуре и казарме в разгар посадки. Остановилась напротив двора казармы. Узкая улица позволяла забросать машины гранатами. И они полетели во двор с кузова, ударил «дегтярь» командира излюбленными бронебойно-зажигательными, заговорили пулеметы остальных. Ухнули гранаты, а за ними вспыхнул бензобак впереди стоящего грузовика.
Степан очередью накрыл легковую машину, перенес огонь на двери и окна комендатуры. Ботагов метнул трофейную гранату под ноги бегущим солдатам со двора комендатуры. Послышались вопли, удушливо пахнуло гарью.
Шквальный огонь диверсантов продолжался минуту. Кривич выскочил из кузова и бросился во двор казармы.
– Отставить, Кривич! – взревел командир, сменив диск и перенося огонь по окнам казармы, откуда ожидал ответ. – На место! Уходим!
Машина дернулась, пробуксовав колесом от резкого газа полевода, и, дребезжа кузовом, пошла. Кривич вцепился в задний борт руками. Иван подхватил его за шиворот, помог взобраться. Никита Иванович, выжимая из двигателя всю мощность, светя фарами, быстро уходил от места боя, за ним катил мотоцикл. Через минуту полевод свернул в прилегающую улицу и, не слыша погони, по приказу командира притормозил.
– Вот чёрт! Неужели у них больше нет транспорта? – с недоумением сказал Никита Иванович.
– Возможно, мы этот батальон грабителей изрядно чесанули! – возбужденно ответил лейтенант. – Не исключено, что взвода мародеров орудуют в ближайших населенных пунктах.
– Зря торопились, можно было достать вторую машину во дворе казармы.
– Рисковать не имею права. Мы не знаем, какие у них силы. Вы же видели во дворе мастерских два броневика. Их расчет, возможно, квартирует где-то поблизости и сейчас бежит по тревоге в мастерские. Могут дать хлесткую отмашку. Свою тактику менять не буду. Это сложившийся почерк.
– Но вы же били по броневикам бронебойными, повредили изрядно.
– Да, баки без горючего. Но мы не знаем, что у них внутри ангаров. Язык наш – был рядовой шофер, мало что знал, мало дал информации. У них много техники, это мы видим. Пока они очень богаты, подмяли под себя всю экономику Европы.
– Времени на изучение сил противника у нас действительно нет. Могут подбросить подкрепление, – согласился полевод.
Подкатил мотоцикл. Встал напротив дверки машины.
– Что, заглох? – раздался вопрос Ботагова.
– Нет, подождём погоню. Надо завершить операцию музыкальным аккордом! – весело ответил командир.
– Чесанули мы их, товарищ командир, как вы говорите, – сказал Иван. – Поди, без офицеров остались, Степан их в легковушке всех прошил? Кто наладит погоню?
– Первый раз бил из мотоцикла. Ловко придумано, – сказал Степан.
– А я первый раз метнул гранату с мотоцикла! Тоже ловко получилось! – под общий несколько нервный смех бойцов сказал сержант.
– Как там наши девчоночки, извелись, поди, – заботливо молвил Иван.
Татьяна и Валентина сидели в секрете в тревожном ожидании событий. Под руками автоматы. Рядом адская машинка, которую Таня готова привести в действие в любую секунду. Смущала опускающаяся темень. Угадает ли точно, когда вражеская машина наедет на заряд.
– Угадаешь, не волнуйся, – успокаивала Валентина подругу. – Командир первым прибежит сюда, как бросит машину за поворотом.
– Я не сомневаюсь. Стоп! Слышишь, взрывы и пулемёты!
– Да, где-то недалеко. Бой идет сюда. Я пока не дралась. Страшно!
– Привыкнешь. Я теперь спокойна. Наши бьют, живы! Приготовились!
И вот близко полыхнул свет фар, сзади машины тарахтел мотоцикл. Таня вцепилась в ручку адской машинки, подобралась.
– Таня, это мы! – раздался голос командира, и он выскочил из кабины. Машина остановилась, из кузова посыпались остальные бойцы.
– Мы здесь! – откликнулись дружно девушки.
Через низкий кустарник, лавируя меж деревьев, диверсанты быстро подошли к секрету. Подкатил мотоцикл, остановился.
– Как вы там?
– Снова хорошо чесанули. Скот на воле, бродит по лесу. Склад с ящиками присоленного и подвяленного мяса сожгли.
– Жалко, отсель не видно зарева, – возбужденно подтвердил Иван, – полыхнуло знатно! Даже жареным мясом напахнуло.
– Вы не видели знатного пожарища на станции! – сказала Таня. – Жуть! Где же немцы?
– Молчат, не решаются
