у камина, смотреть, как ты читаешь или учишь конспект. Хочу видеть, как ты смеешься. Слышать, как прошел твой день.
Камин… Треск поленьев. Уют. Завораживающая пляска языков. Подмигивающие малиновым угли. Она почти смирилась с тем, что этого не будет. Может и будет, но без него. А если без него, то зачем? Альгар откажет. Сказал «не отпущу», не отпустит. Но у него страна. Долг. Огонь. Она уйдет сама. Только не сейчас.
— Зимой сыграем свадьбу? Согласна? Если думаешь, что я тороплюсь…
Она потянула рубашку вверх. Пальцы не слушались, так что расстегивать пуговицы не стала.
— Майра… — озадаченный шепот, — ты и так дрожишь.
Она помотала головой. Сил почти нет. Холод снова подступает, заставляя стискивать зубы от боли.
— Ты, — выдох, поцелуй, его сердце в унисон, — нужен мне.
И она вцепляется закоченевшими пальцами ему в плечо. Сдерживая слезы. Лед колется внутри. Ему не нравится огонь.
— Здесь? Я, конечно, давно мечтал об этом, но ты, мой огонек, достойна лучшего. Ночь в павильоне любви. Ты, я и звезды. Ну и много вкусной еды, конечно.
Он гладит ее кожу, рисует на ней узоры, и от его прикосновений внутрь искорками просачивается тепло.
— Ты такая красивая!
Восхищение в его взгляде. И она чувствует себя той самой… единственной.
«Моя», — злится внутри холод. Требует: «Покорись». И сил сопротивляться все меньше. И как стыдно просить! Надо встать. Уйти. Но она не может от него оторваться. Какая-то часть все еще помнит о внутреннем огне и требует его вернуть.
— Люблю тебя! — голос крепнет. Она целует сама, страшась того, что произойдет, если он откажется. В кого она превратится? В ледяную статую? Станет подобна той, что собирает души, не имея такой.
— Майра! — полустон-полувздох. — Мой сумасшедший огонек. Еще немного и я не смогу остановиться.
И не надо. Она прогибается под его объятиями. Всхлипывает, когда он прикусывает кожу на шее.
Альгар укладывает ее на спину, нависает над ней, внимательно вглядывается в лицо, ищет там что-то, хмурится.
— Ты же знаешь, я тебе доверяю.
Она слабо улыбается. Знает. И никогда не предаст.
— Ты точно этого хочешь?
Кивает. Очерчивает пальцем его лицо. Восхищается — какой же он красивый. Самый лучший. Тянется, обнимает его за шею. Целует. Сама. И получает в ответ огненный, жаркий поцелуй, от которого болят губы.
В голове разливается туман. Его поцелуи по всему телу. От касаний горит кожа. Но внутри все еще разочаровывающе пусто.
Она тянет его на себя, и он укладывается, бережно удерживая часть веса на руках.
— Не передумала?
Осторожный шепот. Забота. И ей так хорошо. Спокойно. И ни капельки не страшно. Смущение и то убежало куда-то.
Взглядом то, что не высказать. Как он нужен ей. Ее мужчина. Как дорог. И как отчаянно она нуждается в его любви.
Единение. Стук сердец. Новые ощущения. Накатывающая страсть. И вырывающийся на волю огонь. Окружает. Берет в плен. Она сдается ему без сопротивления, чувствуя, как ежится внутри лед, пропадает, а пустота теплеет, и там, внутри, зарождается крохотный огонек. Их общая победа. Их надежда на жизнь. Вместе.
Глава 21
Они лежали, обнявшись, переводя дыхание. И Майре стало так хорошо… аж в глазах защипало.
— Ты плачешь? — испугался Альгар, спросил с беспокойством. — Болит?
Она улыбнулась в ответ. Покраснела. Запоздало накатило смущение, и она спрятала лицо у него на плече.
— Все хорошо, — заверила.
Теперь точно все будет хорошо. Холод не ушел окончательно, он укрылся в глубине сердца осколком льда, но с этим осколком можно жить. Зато внутри стало успокаивающе тепло. Ее огонь снова с ней. Девятиликий, какое же это счастье снова стать собой! Почти собой. Какая-то ее часть никогда не будет прежней, помня туман, вымораживающий холод, безумные взгляды жрецов и запах крови. Но сейчас она готова смириться с этой памятью. Одуряющее счастье накатывало волнами, заставляя глотать слезы и счастливо улыбаться.
— Нас, наверное, потеряли, — спохватилась она.
— Ну и пепел с ними, — легкомысленно отмахнулся Шестой.
А вот ей стало неуютно. В памяти мелькнули лица. Высочества, Шиль, охрана. Представилось, как она появляется под всеобщими взглядами… Да, был полог, но все понимают, зачем он понадобился!
— Жыргхва, — простонала, страстно желая, чтобы у асмасской армии срочно нашлись дела, желательно подальше отсюда.
— Глупышка, все хорошо, — ей ласково потрепали волосы, нежно поцеловали в лоб. — Сейчас поправим одежду, никто ни о чем не догадается, если стесняешься. Скажем, ты уснула, я не хотел, чтобы тебе мешали.
Потом Альгар приманил струйку воды. Грел ее в ладонях и поливал сверху. Рвался помочь, но Майра строго шлепнула по рукам, отчаянно стесняясь.
— Стихии быстро восстанавливаются, — одобрительно заметил парень, отвернувшись, пока она быстро мылась. Майра и сама чувствовала, как теплеет ветер, как снова возвращается лето. Небо почти очистилось от туч, и солнечные лучи выжигали последние островки холода.
— Подожди, — попросил Альгар, заметив, как девушка нерешительно мнется с грязной рубашкой в руках. Вернулся он через мгновенье со стопкой одежды. — Нас ждут, — объявил с усмешкой, — и сильно. Даже платье тебе нашли. Шакринарское, между прочим. Судя по отделке — от самой принцессы.
Майра ощутила, как жжется румянец на щеках. «Нас ждут!» Конечно, ждут. Она же не рассказала, что произошло. Четвертый наверняка злится, гадая, куда делись жрецы.
Она поспешно приложила платье к себе — длинновато, конечно, но другого нет.
Альгар, ругаясь и смеясь над собственной неуклюжестью — крошечные пуговички выскальзывали из пальцев — помог одеться. Накинул на себя чистую рубашку. Оглядел Майру. Заправил локон ей за ухо, посмотрел с восторгом и выдал восхищенно:
— Ты у меня самая красивая!
