теперь будет в моих кошмарах. Но тебе все равно нужно дать показания. Когда придешь в себя, я не тороплю. Можешь зайти ко мне, как будешь готова. Сейчас все равно начнется вся эта волокита с бумагами. Пересмотр дела Кира и…
– И новое начало, – договариваю за него я.
– Да, – хмыкает он и закуривает сигарету.
– А давай сейчас все оформим?
– Но ты только из больницы и…
– Давай сейчас? – еще раз переспрашиваю я.
Я боюсь неизвестности, чувствую, что должна принять решение. Что от моего внутреннего выбора зависит будущее мое и ее. И если это решение будет не в мою пользу, Анна Киру не очень-то поможет. Не знаю, может, она и видит все, и чувствует, и знает. Но я, к сожалению, не могу этого знать наверняка. Только гадать, предполагать и фантазировать.
– Ну давай, – соглашается он слегка удивленно.
Мы едем в полицейский участок, я даю показания, рассказываю все, что знаю, потом подтверждаю все сказанное подписями в протоколах. Спустя часа три я собираюсь домой, но Сергей останавливает меня и заводит в маленькую комнату, которая напоминает кухню в общежитии. Куча чашек в мойке и на столешнице, заляпанная и уставшая кофемашина, рассыпанный сахар, ложки, забытые и не один раз использованные.
– Будешь кофе? – спрашивает детектив впервые.
– Ого, это прям награда из всех наград, – смеюсь я.
– Ну так будешь? Я дважды не предлагаю, – строго рявкает он.
– Конечно буду, – отвечаю я, и мы садимся за стол.
Глотаю горький, отвратительный кофе из сгоревших зерен, залитых кипятком, и, морщась, ставлю чашку на стол.
– Ну и гадость вы тут пьете.
– Ну что есть, – усмехается он.
– Зачем ты позвал меня сюда? Не просто же угостить наихудшим кофе в мире?
– Нет, хотел убедиться, что у тебя все в порядке.
– Все хорошо. Просто… просто… просто я даже не знаю, как это объяснить. Понимаешь, я боюсь.
– Чего? Он мертв и больше тебя не обидит, не доберется до тебя.
– Я боюсь не его. Я боюсь, что… что проснусь как-то утром и не вспомню, что было. – И я внимательно смотрю на него, пытаясь сообразить, понимает ли он меня, хотя бы пытается понять – или нет.
Он кивает:
– Хорошо, если что, я буду рядом и расскажу новой тебе, какой ты была упрямой, ну и что сделала.
– Ох, не стоит, – смеюсь я, потирая кожу вокруг ожога. – Надеюсь, он будет лучшим доказательством всех событий, чем твои наверняка сухие и черствые рассказы.
– Ну как скажешь, дважды не предлагаю. – Он искренне улыбается.
– Ладно, мне пора, дико хочется домой. – Я встаю.
– Тогда до встречи, Анна, – говорит он, поднимаясь со стула, пожимает мне руку и провожает к выходу. – Спасибо, – тихо произносит Бэк, когда я уже сбегаю по ступенькам.
– И тебе, – бросаю я на бегу и посылаю ему воздушный поцелуй, который достигает цели и чуть окрашивает его бледные щеки в розоватый оттенок.
И вот я сижу на своем подоконнике, дышу свежим, пропитанным ночью и городом воздухом, смотрю на беззвездное небо и думаю о выборе: жизни и смерти, «для» и «вопреки». Чувствую, что сделала то, ради чего осталась на земле. Я в той или иной мере поучаствовала в жизни всех своих героев. Если бы осталась, создала бы свой комикс, который назвала бы «Тень». И главным героем была бы Тень, которая сливалась бы с тенью человека, проникая в него, и помогала бы справляться с трудностями, могла бы перевоплощаться в любого. Невидимый положительный герой, который не существует сам, не имеет оболочки, не имеет своей судьбы и жизни, но может жить в союзе с живым существом, помогать ему, заставлять увидеть свет, который, к сожалению, виден не каждому.
Но у каждого своя судьба и время, свой путь, дорожка среди елей куда-то вверх, к яркому мигу, к солнечному лучу на опушке, где цветут хрупкие нежные ромашки и пахнет свежей зеленой травой после дождя. Жизнь настолько прекрасна, настолько полна и удивительна, что я счастлива ступать по этому городу, ходить по мощеным улицам, всматриваться в длинные извилистые дороги, теряться среди разнообразия и находиться в том единственном месте, где живет моя душа…
Эпилог
В пятницу пополудни курьер принес Альберту конверт, в котором лежало два листа. Первый – аккуратно сложенное письмо:
Моему Алу с любовью от Анны.
Привет, Ал, прости, что не позвонила и не сказала все, что должна была сказать, но, сидя этим вечером в тишине ночи, любуясь нашим с тобой общим небом, я решила, что слова со временем могут забыться, затеряться и стереться в памяти, а это письмо, написанное мной, сможет остаться с тобой надолго. И ты, если вдруг станет совсем грустно, сможешь достать его из какой-нибудь книги и услышать мой голос, который говорит тебе эти слова.
Я люблю тебя! Люблю всем сердцем, каждой частичкой своей души. Спасибо миру, что он подарил мне шанс встретиться с тобой, узнать тебя как друга и как мужчину. Нежного, заботливого, честного и отзывчивого. Каждая девушка мечтает встретить такого парня и прожить с ним самые замечательные дни своей жизни. Я и не мечтала об этом – при моей-то странной жизни. Но ты подарил мне их, вписал в дневник моего мироздания, нарисовал разноцветные картинки среди странных прозрачных дней. Ты был моим первым и единственным. Для тебя я существовала вопреки всему, и мне казалось – нет, я уверена, – ты видел меня настоящую, спрятанную где-то глубоко внутри. И я благодарна тебе за это.
Ты герой моей вселенной, и твоя суперсила – это принятие.
Не подумай, я пишу тебе это не потому, что не могу сказать в реальности. Нет. Просто знаю, что время этого этапа моей жизни истекло. И завтра, когда я проснусь, для меня наступит новая жизнь. Я это чувствую, поэтому сегодня, когда лягу в постель, буду думать о тебе, может, это хоть как-то поможет мне сохранить в памяти твои черты.
Возможно, сегодня, когда ты читаешь эти слова, я уже тебя не помню. И когда ты позвонишь, или не отвечу, или скажу, что не знаю, кто ты. Но ты не пугайся, это все та же я. Оставила для себя дневник с подсказками, где описала события последнего года.
Но прошу тебя, не бросай меня в этом мире. Я буду чувствовать себя одинокой, потерянной и безликой. Не буду знать, что случилось в последнее время и почему. И никто, кроме меня самой и тебя, не сможет мне помочь. Я не знаю,
