Я совершал это маленькое вторжение сотни раз.
Это всего лишь сто первый. Ничего особенного, верно?
Как бы мне ни было неприятно это делать, я отпускаю руку Скарлет, прежде чем проползти остаток пути, теперь, когда мы всего в нескольких футах от окна, выходящего на ворота.
Когда моя нога подскальзывается на камне и ударяется о перекладину цепи, я застываю на месте, мое сердце подскакивает к горлу.
Тихий вздох Скарлет теряется в звуке ножек стула, царапающих пол менее чем в двадцати футах от того места, где мы прижаты к земле.
Здесь все еще совершенно темно. Единственные фонари установлены на высоких столбах внутри комплекса. Когда темная фигура заполняет одно из окон караульного помещения, все, что я могу сделать, это надеяться, что он подумает, что это сделало животное.
Надеюсь, он устал после долгой, скучной смены, до которой оставалось еще полтора часа, поэтому его не особенно интересует безобидный бродяга по другую сторону забора. Каждый удар моего сердца вытягивает напряжение наружу, как лезвие.
Уходи, черт возьми. Возвращайся к тому, что ты делал. Убеди себя, что держать детей взаперти за забором, увенчанным колючей проволокой, — это хорошо, и ты для этого подходишь.
Проходит не больше нескольких секунд, хотя кажется, что прошел год, но, наконец, он отстраняется. У меня сжимается в груди, но я снова могу дышать. Тем не менее, я медленно считаю до десяти, прежде чем проползти последние несколько ярдов.
Как только Скарлет оказывается рядом со мной, я наклоняюсь к ее уху.
— Ворота начнут открываться автоматически. Мне нужно, чтобы ты была готова бежать. Пройди, когда сможешь, и нырни за другую сторону здания. Когда он выйдет, я уберу его отсюда.
Я не могу разглядеть ее лица в темноте, но я почти уверен, что она чертовски нервничает и, вероятно, у нее широко раскрыты глаза от страха. Однако этого недостаточно, чтобы заставить ее отступить — она кивает, при этом ее щека касается моей.
Мое бешено колотящееся сердце переполняется гордостью.
Мой Ангел. Моя королева.
Поехали. Теперь пути назад нет.
Кристиан, если ты можешь слышать меня, горя в аду, то лучше бы тебе не наебывать меня здесь.
Я прищуриваюсь на клавиатуру, мои пальцы скользят по кнопкам, прежде чем я решительно нажимаю, вводя цифры, которые он выдал: 1-0-6-7-9.
В течение одного мучительного мгновения ничего не происходит. Скарлет сдавленно ахает, в то время как голос моего брата звучит в моей голове.
Ты облажался, как я и предполагал. Я должен был сделать это сам.
Вместо визга сирены, сигнализирующей о незаконном проникновении, раздается тихое жужжание, прежде чем ворота начинают открываться. Мы оба вскакиваем на ноги, прежде чем я подталкиваю Скарлет к растущему отверстию, наступая ей на пятки. Охранник, должно быть, уже встал со своего кресла, подошел к окну, прежде чем направиться к двери. Это то, что я бы сделал.
И это то, что он делает. Дверь в караульное помещение со щелчком открывается через мгновение после того, как мы со Скарлет сворачиваем за угол. Он, не теряя времени, спускается по деревянным ступенькам и трусцой бежит к воротам.
Поскольку он оставляет дверь открытой, изнутри льется луч света, давая мне отчетливо разглядеть рукоятку пистолета, торчащую у него за поясом.
Он начинает тянуться к ней…
Ничего не происходит.
Я бросаюсь вперед, добираясь до него прежде, чем он обхватывает пальцами приклад. Вместо этого я хватаюсь за него, одновременно обхватывая левой рукой его шею сзади, резко дергая, перекрывая ему рот, чтобы не было криков.
Он дерется или пытается — единственное, что я помню о здешних охранниках из прошлого, — это отсутствие у них физических размеров и силы. В рядах никогда не было мускулистых парней. Им не нужна была физическая сила, пока они носят при себе винтовки и пистолеты.
Другими словами, не проходит много времени, как моя жертва падает. Я снова резко делаю движение, так сильно, как только могу, удовлетворенный ощущением, как что-то ломается под моей рукой. Его трахея. Удовлетворение гордо звенит во мне.
Я быстро затаскиваю его в глубокую тень за караульным помещением, оставляя зажатым между фундаментом и мусорным контейнером, предварительно проверив, нет ли у него при себе еще оружия. У него был только один пистолет. Даже ножа нет.
Интересно, означает ли это, что Ребекка чувствует себя расслабленной, под защитой. Я могу только надеяться на это.
Скарлет выдыхает, когда я подхожу к ней, все еще притаившись в тени. Она на мгновение прислоняется ко мне, прежде чем снова выпрямиться. Сейчас не время для эмоций. Ворота открылись достаточно тихо, но если кто-нибудь случайно окажется наверху и заметит, что они широко открыты, нам крышка.
И все же я не могу рискнуть запереть их, чтобы прикрыть наши задницы — это означает, что придется открывать их снова. У нас может не хватить времени попасть в караульное помещение.
Все, что мы можем сделать, это продолжать идти, пригибаясь, пока срезаем по диагонали от караульного помещения к сараю, в котором, как заверил меня Кристиан, хранится коллекция оружия и боеприпасов группы.
Меня поражает, что никто не считает странным наличие тайника с винтовками там, где находится мирная религиозная община.
Рядом с дверью установлена еще одна клавиатура, и я с большей уверенностью набираю код. Жужжание, щелчок, и дверь отпирается.
Здесь нет окон, поэтому я чувствую себя в безопасности, потратив несколько секунд на то, чтобы отдышаться и прислушаться к любым звукам бега или криков.
Если нам придется, мы сможем пробить себе путь наружу — теория подтверждается, когда я обнаруживаю короткую цепочку, свисающую с единственной лампочки в середине потолка, и дергаю за нее, освещая пространство.
— Твою мать. — Скарлет прикрывает рот рукой при виде трех стен, увешанных винтовками. Вдоль них также тянутся полки с пистолетами и гранатами. Это определенно больше, чем несколько винтовок.
Убедившись, что "Глок", который я забрал у охранника, заряжен, я вручаю его ей, прежде чем выбрать пару "Ругеров" для себя. Я не собираюсь рисковать.
И, учитывая, что они уже заряжены, Ребекка тоже не хочет рисковать. Они хотят быть готовыми к любой безымянной угрозе, от которой они защищаются. Скорее всего, от правоохранительных органов.
Все, что они сделали, — это помогли мне быстро вооружиться.
— Так. — Я выключаю свет, прежде чем присоединиться к ней у двери. — Ребекка и Уильям живут в самом большом здании в дальнем конце комплекса. — Намного больше, судя по снимкам со спутника. Но так всегда было. Я уверен, что это было первое строение, построенное после того, как
