хватает смелости услышать правду. Да и вообще не хватает смелости.
Ты мне очень нравишься. Так, что аж дышать больно. Так, что, когда ты рядом, я превращаюсь с дуру. И если тебе все равно, я не знаю, как буду жить дальше, потому что лучше тебя парней я не встречала'.
И все.
Вот те на! Сперва во мне проснулась гордость. Самая красивая девочка в классе в меня влюбилась! Значит, я крутой!
Но потом пробудился взрослый, и стало ясно, что ничего хорошего в симпатии Инны нет. Потому что девушка будет ждать ответ, и нужно что-то ей сказать.
Что? По-любому ведь обижу ее. А если замучу с ней, это будет, во-первых, нечестно, потому что девочка она неплохая, но светлых чувств я к ней я не испытываю и вряд ли испытаю, а во-вторых, Илья… Он меня, скорее всего, простит, но ему будет больно. А если выбирать, кого обидеть, то из двух этих людей я пожертвую чувствами Инны.
И еще вопрос, насколько она искренна? Та девушка, которую знал я в параллельной ветке, огромное значение придавала статусу мужчины. Что, если она просто вычислила самого перспективного и попыталась соблазнить?
Вспомнилось, как она краснела и бледнела, передавая мне записку. Или она и правда влюбилась?
Глава 35
Спасти директора
Вчера днем мне хотелось, чтобы побыстрее наступил понедельник. Не думал, что когда-то это скажу: мне хотелось в школу! А сегодня было сложно разлепить веки — не потому, что устал, а из-за Инны. Так бы весь день и прикидывался мертвым.
Не получи я опыт взрослого, так и сделал бы — прятался бы от девушки, надеясь, что само рассосется. Теперь же знал: если пустить события на самотек, будет еще хуже, потому встал и пинками загнал себя в душ, без аппетита сжевал бутерброд с колбасой, с завистью глядя на Борю и Наташку, которые шли в сегодняшний день без таких вот проблем…
Тьфу ты, слово какое! Скажи кому: «У меня проблема: девушка призналась в любви» — засмеют.
Видимо, настроение отразилось на моем лице, и Наташка меня ободрила:
— Че ты дуешься? Все будет хорошо! А если нет — снова на митинг пойдем, и пусть только попробуют!
— Будет, — согласился я.
Но чем ближе мы подходили к нашему месту встречи — шелковице, тем тяжелее становилось на сердце. Инна наверняка там, ждет… Потому ноги не шли, я как будто преодолевал сопротивление слишком плотной среды.
В итоге мы пришли одними из последних, Инны под шелковицей не оказалось. На время я выдохнул и не стал спрашивать у Раи, где ее подруга.
Но получил подтверждение, что Инна таки влюбилась: если бы она просто хотел меня заполучить, то требовала бы ответа и внимания. Получив от ворот поворот, расстроилась бы, но не фатально, а так…
— Русский первым уроком у девятого «В», — сказала Гаечка. — Глянем, там Джусиха или нет, вдруг ее вообще уволили?
— Да. Иначе как мы узнаем? — поддержала ее интерес Рая Лихолетова.
— У кого есть знакомые учителя? — спросил я и подумал про Веру Ивановну.
Эх, все равно у нас первая география! Карина ничего рассказывать не будет. Да и простые учителя обо всем узнают, только побывав в учительской — придется набраться терпения.
— Я буду смотреть Джусь! — воскликнул Ян и вышел на обочину главной дороги.
— Я с тобой! — Боря перебежал на ту сторону трассы, чтобы ее очно не пропустить.
Джусиху они не подкараулили, зато нас заметил Мановар, подбежал, со всеми поздоровался и воскликнул, выпучив глаза:
— Читали «Местное время»?
— Не, — мотнула головой Гаечка, — только «Местную правду», там про нас написали.
— Ща-а! — Мановар полез в рюкзак, достал газету. — Прям в начале! И вот он я!
Забрав у него газету, я зачитал:
— Ученики школы №17 провели якобы независимый пикет в поддержку директора Маркушина Г. К., которого несправедливо отстранили от занимаемой должности. Ранее в этой школе случилась поножовщина, из-за которой вышеупомянутый Маркушин и был отстранен. Но дети якобы не согласны с назначением нового директора. Способны ли ученики так быстро организовать и провести пикет самостоятельно, или за их выступлением стоит умелый манипулятор-взрослый?
— Вот уроды! — воскликнула Лихолетова. — Мы ваще-то против Джусь выступали!
Качнув газетой, я объяснил:
— Тут намекают, что нами управлял дрэк.
— Нашел чему радоваться, — проворчала Гаечка, глядя на Моновара, и достала газету со статьей, написанной нашими журналистами. — Все переврали. Надо было вот так! Смотри: злой учитель издевается над учениками и вынудил их устроить пикет под дверью гороно, бла-бла-бла.
Пришлось упрощенно объяснять принцип работы «свободных» СМИ:
— Думаете, нам по телеку правду показывают? Или в газетах правду пишут? Что сам увидел, то и правда. У каждой газеты есть спонсор-заказчик и есть повестка. Обычно это политические силы или олигархи. Например, газета работает на Ельцина, они будут писать, что плохие депутаты засели в Белом доме, мешают работать и хотят гражданской войны. Если это газета коммунистов, они напишут, что Ельцин нарушил конституцию, хочет переписать ее под себя, чтобы отдать наши богатства империалистам, и его надо освободить. Чувствуете разницу?
Все молчали, только Наташка, которая перестала считать стыдным с нами дружить, возмутилась:
— Что за бред: «отдать богатства империалистам»! Он не хочет, чтобы нас снова загнали в стойло!
Рука потянулась к лицу, я остановил ее на полпути. С дедом смог не зарубиться, и с ней смогу. И плевать на племенных вождей, бусики из жвачек и Ельцина, который думает конкретно о Наташке и таких, как она. Надо же, членов моей семьи поразили два совершенно разных информационных вируса!
— Это я не пропагандирую, а привел пример, чтобы вы поняли. Не все написанное — правда, увы, это нормально.
Мановар, раздувая ноздри, скомкал газету и швырнул об забор, но порыв ветра перенес ее за ограждение, и сразу же разоралась агрессивная бабка. В нас полетели комья земли, выгоняя с насиженного, точнее, настоянного места.
— Имперцы атакуют! — закричал Ян. — Спасайся, кто может!
Мы бросились врассыпную, а собрались на тротуаре со стороны школы. Шагая по школьному двору, я спросил у Мановара:
— У вас русский первый, да?
— Ага. — Сморщив нос, Егор сказал: — Стремно идти, вдруг ее не выгнали, и она меня сожрет. А наши митинг не очень поддержали, овцы, блин.
— Надо отпроситься
