спросила мама у деда, когда он, сидя на кухне, плакал от отчаяния.
Я как раз проходила мимо, в туалет, и заметила, как дед открывает душу своей старшей дочери, которая очень внимательно его слушает.
Приехал и младший сын. Дядя Миша. Редкостный пьяница.
Только двоюродного брата не было.
Мишутку не отпустили с работы. Ну, или жена, как всегда, не позволила.
Аня вернулась через час вместе с молодым священником, обросшим бородой, в темной, подвязанной поясом, рясе.
С ним была худенькая невысокая девушка в платочке, которым она прятала косу из русых волос, и в длинной до пола юбке, держа маленькую книжечку.
Требник, если я ничего не путаю.
— Так, встаньте вокруг гроба. Возьмите свечи. Пока будет отпевание, нужно будет стоять и молчать. После помолимся за упокой рабы божьей Валентины. Чтобы Господь принял свою дочь, — объяснил священник, поджигая кадило.
По квартире распространился приятный аромат.
Священник начал распевать низким голосом, и девушка, что стояла рядом, открыв Требник, вторила ему.
Я сразу скажу: описываю так, как помню. Я могу в чем — то ошибиться, так как происходило все это очень давно.
Очень прошу меня простить.
Дед простоял на ногах весь обряд, держась за тумбочку.
— Ему бы сесть… — прошептала мама Ане.
Священник несколько раз обошел гроб, размахивая кадилом.
Люди начали креститься.
И мы вместе с ними.
— Упокой душу рабы божьей Валентины. Аминь.
— Аминь!
— Простите, батюшка, — после церемонии мама подошла к священнику, — нам дали такую бумажечку, что — то типа разрешительной или как она называется… Там место оставлено, под имя. Его нужно вписывать или необязательно?
— Как Вам будет угодно. В любом случае, Бог всех знает. Всего вам хорошего.
— Я все — таки напишу, — вызвалась я.
Взяла ручку на тумбочке и быстро написала имя “Валентина”.
Дед, еле выдержав весь этот процесс, устало опустился на лавочку.
— Ты как? — моя мама подсела к нему.
— Да нормально…
— Мог бы и сесть.
— Да нельзя же. Ничего. Все нормально.
— Ну смотри.
Наступило обеденное время.
К назначенному часу ритуальщики не приехали.
Мама снова посмотрела на часы.
— Странно. Должны же уже подъехать.
— Может, у них еще похороны наметились? — и сразу же поняла, какую глупость я только что ляпнула.
Аня наградила меня разъяренным взглядом.
Я сразу затихла.
Зато дед начал очень сильно волноваться.
Вся эта ситуация его изрядно выбешивала, и он уже начал проклинать ни в чем не повинных ритуальщиков.
Фух. Ну и духота. Лучше выйду на улицу. Там как раз качеля свободная.
Сергей вышел следом за мной. Встал рядом и закурил.
— У вас всегда все так? — спросил он.
— А у вас? А, да, у тебя же деньги есть. За бесплатно никто ничего не сделает. Не бросит все свои дела и не примчится по зову сердца. Это жизнь, Сережа. Будем жать. Может, они уже едут. Просто очередная толкучка.
Подъехали ритуальщики уже через час.
Их буханка появилась за соседним домом.
И тут дед окончательно не выдержал.
Когда троица зашла в квартиру, чтобы забрать гроб, он накинулся на них с кулаками.
Я понимаю, что у всех нервы под конец дня абсолютно сдали. Но не до такой же степени.
Мама отругала его за неподобающее поведение.
Да и мужчины держали деда за руки, чтобы он, не дай бог, действительно не накинулся.
— Ты чего творишь?! — рассердилась мама, не сдержавшись. — Бабуля умерла, а ты ведешь себя как… не знаю кто! Будь добр проводить ее в последний путь по — человечески!
— Мы же вам объяснили, что подъедем позже. Кроме вас у нас еще пара человек, — было видно, что женщине не очень приятны наезды со стороны моего деда.
Да и на улице стояла невыносимая духота, а уж в квартире и подавно.
— Успокойся, Миша! Пошли! Проводим Валю в последний путь, — успокоила его Маруся. — Потом поедем в столовую и помянем. И потом делайте что хотите. Только не надо устраивать концертов. И так всем плохо…
— Ироды! — продолжал в том же духе дед.
По итогу его усадили в автобус, приехавший за людьми.
Мама подошла к несчастной женщине.
— Умоляю, простите нас, — положа руку на сердце, сказала она. — Он и так на голову поехавший, а тут еще мать умерла. Вы уж не сердитесь на нас. Нам сегодня всем тяжело, — и в конце, не выдержав, разрыдалась.
— Да Вы не переживайте, все нормально. Ну что, поехали? — крикнула дамочка своим.
Я села в машину Сергея.
Мотя, старая знакомая бабули, вручила мне букет из живых цветов.
— А ты что, не поедешь? — спросила мама.
— Не могу. У меня давление, — ответила Мотя. — Вы как обратно вернетесь, все расскажите. Мне будет очень интересно что да как.
— Хорошо. Счастливо!
Аня напоследок отдала мимо проходившему человеку тарелку, завернутую в полотенце, где лежали конфетки — печеньки, и последняя села в автобус.
Процессия двинулась с места.
— Ну и семейка у вас, — заметил Сергей, направляясь за автобусом.
— Это еще цветочки. Бывало и хуже.
— Спасибо, что предупредила.
Мы поехали на кладбище через Черту. Ехать напрямую было очень тяжело — дорога каменистая, холмистая, и трястись на кочках не было никакого желания.
Любому покойнику это не понравится.
Мы переехали железнодорожные пути, мимо кирпичного завода, рядом с которым до сих пор находятся небольшие сосенки.
Совсем рядом располагается деревня. Живые буквально за руку здороваются с мертвыми.
Дома стояли вплотную к кладбищу, и любого нормального человека это должно как — настораживать, что ли.
Но жители этого места уже давно ко всему привыкшие.
К нам вышла маленькая бойкая старушка с палкой, когда процессия остановилась от недалеко от места захоронения.
— Вы к нам на пмж?
— Да нет, просто погостить.
Тем временем вытащили гроб и поставили на специальные приспособления, оставив открытым.
— Подходите попрощаться!
Люди неуверенно начали подходить и целовать умершую в лоб.
Мы же стояли в сторонке, наблюдая за всем происходящим.
По окончанию гроб закрыли и, забив крышку гвоздями, аккуратно понесли к вырытой могиле.
Аккуратно опустили на самый низ, освободив от полотенец, и начали закапывать.
Перед этим каждый от себя бросил по горсточке земли на крышку гроба.
Так как ограды стояли вплотную друг к другу, люди начали отходить подальше.
Рядом была заброшенная, без памятника, могилка. Мужики, не стесняясь, вставали на нее ногами — так удобнее закапывать. Лопаты мелькали перед глазами, и, земля, скатываясь в яму, глухо стучала об деревянную крышку.
Маруся тем временем порвала полотенца на несколько частей и раздала присутствующим.
Я отошла. Мне было неприятно все это видеть.
Аня выхватила у меня из
