сделал.
«Отличный у меня лейтенант. Всё по делу, всё правильно говорит».
— В-третьих, — продолжает Брюнхвальд, — если мы сбросим часть провианта, то сможем погрузить на телеги раненых и прямо сейчас уйти отсюда на Бад-Тельц. К утру мы там и будем. Мы сохраним всё, что сможем: и провиант, и телеги, и лошадей, и всех оставшихся у нас людей. Конечно, похороним раненых сначала.
— Капитан Рене, — говорит Волков, глядя на родственника, — а вы как считаете?
— Полностью разделяю мнение господина лейтенанта, — отвечает Рене с поклоном.
— Капитан Роха?
— Надо отсюда убираться, — бурчит тот, он уже не совсем трезв, и не мудрено, Гюнтера он от себя не отпускает, а тот так и наливает ему. — И чем быстрее, тем лучше.
— Ротмистр Хайнквист? — Он теперь командир второй роты, значит, тоже старший офицер.
— Поддерживаю господ офицеров, — отвечает тот.
Волков чуть помолчал и заговорил с заметным упрёком:
— Такое впечатление, господа, что вы все не видели, как наши телеги разбили эту дорогу. Это не дорога, а две канавы, по которым нам придётся идти в темноте, а ещё у нас на пути будет сломанный мостик, который придётся ремонтировать в темноте. И ни при каких обстоятельствах мы до рассвета, даже до заката следующего дня в Бад-Тельц не попадём, как бы ни торопились. Думаю, что мужики нас или догонят к полдню на марше, они смогут идти в три раза быстрее, чем мы с обозом, или уже к вечеру будут ждать в Бад-Тельце. Я не думаю, что они выпустят такую добычу из рук. И тогда…
Он не закончил, все и так понимали, что будет тогда.
— И что же мы будем делать? — с опаской спросил Рене.
Волков не успел закончить, как раз прибежал инженер Шуберт:
— Дозволите сказать, полковник?
— Прошу вас, господин инженер.
— У меня осталось сто восемнадцать человек. Остальные, — он развёл руками, — сбежали.
— Прекрасно, — кивает ему полковник, — они нам будут кстати. Мы будем ставить лагерь. В темноте это, конечно, будет делать непросто, но я думаю, вы справитесь, инженер.
— Сейчас? — переспрашивает Шуберт.
— Да, друг мой, именно сейчас, нам нужен частокол и ров, и нужен он нам до рассвета. — Твёрдо говорит кавалер. — Пока мужики не начнут атаку.
Все молчат, кроме Рене, он опять раздражает Волкова, так как почти срывающимся голосом кричит:
— Лагерь? Здесь?
— А что вам не нравится, капитан? Справа от дороги глубокий овраг, слева крутой берег, поросший лесом, перегородите дорогу с запада частоколом, окопайте его, а на входе поставьте рогатки, вот вам уже и хорошая позиция. Кстати, — он продолжал злиться на Рене, — назначаю вас комендантом лагеря.
— Как вам будет угодно, господин полковник, — растерянно отвечал капитан.
— Это рискованное решение, — заметил Брюнхвальд.
— Да, рискованное, но по-другому обоз мне не сохранить точно. А вас, капитан-лейтенант, и вас, капитан Роха, я прошу срочно быть у лекарей, а после немедленно ехать в Бад-Тельц. Прошу вас как можно быстрее поправлять здоровье и возвращаться в часть. — Говорил Волков, хотя сам не до конца верил, что к тому времени, как офицеры поправятся, его часть всё ещё будет существовать. — Господа, отправляйтесь немедленно.
— Да, конечно, — отвечал Брюнхвальд.
— Слушай, Фолькоф, — забыв про всякую субординацию начал спьяну фамильярничать Роха, — может, мне с тобой остаться?
Это было грубо, но Волкову понравилось, что этот колченогий наглец не хочет его бросать.
— От тебя раненого толку будет немного, к врачу езжай, к монаху, как он тебя подлатает, так и вернёшься. Это приказ.
— Ясно. Ладно, ещё выпью немного и поеду болт из ноги доставать да дыры штопать, ты тут продержись без меня пару дней, — сказал капитан Роха.
Волков подошёл и молча подал ему руку. Рукопожатие старых солдат было крепким. Также руку он подал и Брюнхвальду.
И как только раненых офицеров унесли к лекарям, закричал:
— Кашевары, носите воду, разжигайте костры, еды готовить на тысячу человек! Возницы, лошадей распрягайте, поите, кормите. Мы ставим лагерь. Гренер!
— Да, полковник.
— Вашим всадникам спать тоже не придётся. Часть, десять человек с самым опытным сержантом, отправьте в дозор на дорогу и к бродам. Я не хочу, чтобы хамы появились тут внезапно. Остальные вместе с вами станут на дороге с востока. Сейчас людишки побегут, дезертиров будет много, по дороге, по оврагу побегут, по реке поплывут, всё к Бад-Тельцу. Ловите мерзавцев и волоките сюда.
— Как прикажете, я всё исполню, господин полковник, — отвечал молодой кавалерист, в голосе его чувствовалось желание реабилитировать себя за недосмотр у бродов. Волков был в нём уверен.
— Вилли.
— Да, господин полковник, — отвечал ещё молодой офицер.
— Двадцать человек, самых бодрых, ко мне, я пойду и попытаюсь найти Бертье в том лесу у реки. Ещё выставьте пикеты у реки под нами, у первого брода, на дорогу и у оврага пикеты с сержантами по десять человек поставьте.
— Будет исполнено, господин полковник.
— Остальные люди передаются инженеру Шуберту. Надо ставить частокол, а людей у него мало.
— Да, господин полковник.
— Капитан Рене, с вас двадцать самых бодрых людей, они пойдут со мной. Остальные тоже идут в помощь Шуберту. Вы же остаётесь тут за старшего, когда я уйду. Пока я не ушёл, придумайте пароли.
— Да, — отвечал тот как-то невесело.
— Ротмистр Хайнквист.
— Да, полковник.
— Помогайте инженеру Шуберту.
— Как пожелаете, господин полковник.
Всё, все распоряжения были отданы. Вилли убежал к своим людям, и вскоре два десятка стрелков чуть ли не бегом направлялись к нему. И солдаты из первой роты тоже шли. Хорошие были солдаты. Максимилиан стоял с его шлемом в руках, а колчан с болтами, висевший у него на боку, был полон. Вокруг уже суетились люди. Раненые кричали у палаток врачей, у реки застучали топоры, заскрипели пилы, Вилли у одной из телег раздавал своим людям шанцевый инструмент. Рене с сержантом, который за ним нёс большой фонарь, указывал, куда ставить подъезжающие телеги из обоза. Всадники Гренера уезжали в темноту.
Все были при деле. Волков растёр себе шею, не хотелось ему снова надевать шлем, но делать было нечего. Он собирался идти к реке, а там ещё могли быть мужики.
— Максимилиан, мне нужно оружие, — он наконец спрятал сломанный меч в ножны, — есть что у меня в оружейном ящике?
У знаменосца уже всё было готово, он достал из телеги старый ламбрийский топор Волкова, тот, что ещё в Рютте он себе добыл:
— Это подойдёт?
— Отлично, — кавалер взвесил тяжёлое оружие в руках. — Да, подойдёт.
Волков не собирался отсюда уходить, и дело было не в разбитой дороге, не в обозе и даже не убитых его людях, в его
