Я поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с Тео, все еще не знаю, как начать свой рассказ. Как озвучить все случившееся с нами. Де Лагас подходит ближе и берет мою ладонь в свою. Он словно моя тень. Всегда рядом. Несмотря ни на что и вопреки всему. Моя ладонь в его руке. Его кисть в моей.
– Мы расскажем все вместе, – говорит он и нежно поглаживает мою кожу.
Я с благодарностью сжимаю его руку. Не знаю, как бы справилась без него.
– Хорошо, но для начала пройдемте в дом. – Папина подруга жестом приглашает нас следовать за ней.
В доме ничего не изменилось. Мраморный пол со старыми царапинами. Антикварная мебель, которой так гордилась моя бабушка.
– Где мами? – тихо спрашиваю я.
Я разглядываю ее любимый диван, и папа, поймав мой взгляд, сообщает:
– Они подъедут чуть позже, я хотел встретиться с тобой… – Он замолкает и неловко пожимает плечами, не договаривая своего предложения. – Но они скоро будут. Они тоже мечтают увидеть тебя. Но мне хотелось… поговорить с тобой наедине, Ниса.
– Конечно, – шепчу я.
Мы присаживаемся в зале на бабушкин любимый комплект мебели, обитый шелковой тканью фисташкового цвета. В детстве я шутила, что она нам досталась от родственников, работавших в кафе La duree. Есть макаруны на этом островке было маленькой традицией. Подруга отца подает нам кофе и открывает коробку маленьких круглых пирожных. Я смотрю на нее во все глаза, и она слабо улыбается, давая мне понять, что папа очень многое ей рассказывал. Вспоминал ли он, как и я, незначительные мелочи нашей жизни? Мелочи, что дарили чувства любви и радости.
– Спасибо, – благодарю я.
– Я Амаль, – говорит она и неловко прикусывает нижнюю губу, – все искала правильного момента представиться.
Я киваю.
– Приятно познакомиться, Амаль, – смущенно бросаю я и ставлю чашечку на маленький позолоченный кофейный столик.
Тео присаживается рядом со мной и переплетает наши пальцы.
– Начинай, – шепчет он, заглядывая мне в глаза.
Его глаза сверкают. В них наконец читается избавление, освобождение, настоящее умиротворение. Я сосредотачиваюсь на тепле, исходящем от него, на заботе и чувстве безопасности, которые он мне дарит. И прочистив горло, тихо произношу:
– Все началось…
Рассказ льется из меня рекой. Все вокруг молчат. Тео не отпускает мою ладонь, и благодаря его прикосновению я продолжаю… рассказываю все прошлое. С самого начала. Не упускаю ничего, у меня ощущение, что нужно выпустить все наружу. Опустошить душу. Все то, о чем замалчивала долгие годы, все мои детские страхи, все ошибки и случившееся два года назад. Говорить об этом невероятно больно. Это разрывает сердце. Но так необходимо наконец выпустить все самое потаенное, грязное, страшное. Когда я начинаю говорить о Габриэле, голос предательски меня покидает. Но я заставляю себя продолжать. Когда говорю о смерти мамы и Клэр, то не могу остановить поток слез, текущий по щекам. Папа слушает стойко, стиснув зубы, уставившись перед собой и не произнося ни слова. В конечном счете он делает громкий вдох и тянется ко мне, крепко стискивая меня в объятиях.
– Я люблю тебя, Ниса, – шепчет он хриплым голосом, и я в очередной раз не выдерживаю и начинаю громко рыдать у него на груди.
Говорят, соленая вода заживляет раны. Не знаю, затянутся ли когда-нибудь наши. Но любви под силу исцелять. Об этом я знаю не понаслышке.
Эпилог
18 ОКТЯБРЯ 2021 ГОДА ВЫХОДИТ 137-й номер французского журнала Société, он в очередной раз бьет все рекорды продаж печатной прессы. На eBay люди вновь сходят с ума и продают издание за 250 евро вместо 3,90 (цены в газетных киосках). Тема журнала: эксклюзивное расследование самого громкого криминального дела Франции – убийства членов семьи де Лагас. Главный подозреваемый – старший сын семейства Теодор де Лагас – медленным шагом спускается по многочисленным лестницам Palais de la Justice[41]. Он встает перед массивными черными железными воротами, украшенными золотыми узорами, и первый раз в жизни обращается к журналистам.
– Дело закрыто. – Два слова заставляют замереть всю улицу.
Люди в ожидании подробностей боятся дышать; им нужны детали и объяснения. Но Тео продолжает молчать, оставляя все разъяснения капитану полиции.
– Месье Альбери, – откашлявшись, начинает жандарм, – признал свою вину в организации убийства. Все мы знаем о его борьбе с Жозефом де Лагасом за ценные экспонаты искусства. Обанкротившись, он решил устранить оппонента.
Журналисты забрасывают его вопросами, он оттягивает ворот и коротко отвечает на некоторые из них.
Полицейский не расскажет, что Альбери не тронул Тео только по одной причине: его биологический отец никогда бы не простил смерти сына. Именно поэтому коллекционер решил подставить Тео. Банковские счета семьи, с которых были перечислены деньги на его имя, служили главным доказательством виновности Тео. Существовала теория, что, перед тем как убить своих родителей, сумасшедший подросток заставил их озолотить его. Капитан также не расскажет о старинном туннеле, ведущем в дом де Лагасов, через который прошли убийцы. Он опустит ту деталь, что шестнадцатилетнего подростка накачали психотропными препаратами. Каково это – очнуться и понять, что ты сходишь с ума? Иллюзии, фантазии, видения, миражи неожиданно, внезапно подкрадываются к тебе со спины. Любой спятит. Кто угодно засомневается в собственной невиновности и поверит в собственное сумасшествие. Он также не расскажет, что все обвинения, выставленные Этьену Пиро, были ложными.
– Я нашел у нее среди вещей письмо, адресованное ему в тюрьму. Мама просила в нем прощения и объясняла, что у нее не было выхода. Ее заставили соблазнить его, – как-то расскажет мне Тео. – Разумеется, она его так и не отправила. Я долго анализировал свое детство. В 8 лет меня отправили в пансионат, и я приезжал только на каникулы. После их смерти я долго думал: это потому, что я напоминал ей об изнасиловании. На самом же деле я напоминал о том, что совершила она сама.
Политические дрязги, сексуальные скандалы потопили не одну карьеру. Но политики сменяются. На смену врагам порой приходят друзья, которые помогут устроить самоубийство в тюрьме и подарят свободу.
Отец накрыл защитной тенью сына. Закрывая каждый скандал, защищая. Тео долго расследовал убийство собственной семьи.
– Сначала я боялся оказаться тем, кто их убил… затем я искал мести… – Еще одно признание, которое я однажды получу.
Когда он понял, что к смерти его семьи причастен Альбери, то начал грезить местью. Мое исчезновение, а затем известие о смерти остановили на краткое мгновение это желание. Затем случившееся с нами кардинально поменяло его взгляд на мир. Он наконец передал полиции все имеющиеся доказательства. А когда весь мыльный пузырь с подставным убийством начал лопаться, Альбери уже было нечего терять и он выбрал чистосердечное признание. Весь отдел полиции был в ужасе от того, с каким нескрываемым удовольствием и во всех деталях коллекционер описал страшное убийство, совершенное им 13 лет назад.
