в колонии рабочей специальности, от того, насколько прочными будут приобретенные ими навыки и умение. Для решения этих задач колония располагает и производственной базой, и необходимыми кадрами. Достаточно сказать, что за год ребята выпускают промышленной продукции более чем на три с половиной миллиона рублей; но главное – участвуя в изготовлении довольно сложных изделий, они приобретают необходимые навыки для своей будущей трудовой жизни. Интересно отметить здесь, что для достижения максимального педагогического эффекта на производстве внедрены формы работы, характерные для самых передовых промышленных коллективов страны: сдача продукции с первого предъявления, участие в рационализаторской деятельности, личные трудовые обязательства, посвящение учеников в рабочие, освоение смежной операции и второй специальности. При этом за шестичасовой рабочий день воспитанники выполняют план в среднем на 103–107 процентов.
Сущность принципа приобщения ребят к труду очень ярко выражена в лозунге, который помещен на видном месте в актовом зале:
«Трудно – поможем;
Не умеешь – научим;
Не хочешь – заставим!»
Однако, помимо трудовой деятельности, важнейшим фактором исправления и перевоспитания остается школа, провозглашающая тот же принцип: «Трудно – поможем…» Педагогический коллектив ее озабочен в первую очередь задачей привить учащимся желание и умение учиться – качества, которых большинство поступающих в колонию подростков, как уже говорилось, лишено.
Поэтому о работе учителя в колонии судят не только по тому, как он дает уроки, но и по его воспитательной деятельности.
Воспитанникам систематически прививается уважение к советским законам, к нормам коммунистической морали, чувство ответственности перед обществом, государством за свои поступки. В результате большой разъяснительной работы ребята раскаиваются в совершенных ранее преступлениях, ощущают искреннюю горечь за свои неправильные поступки, за напрасно потерянные годы. Письма к бывшим своим дружкам с советом покончить навсегда преступную деятельность – обычное явление в колонии. Более того, по своей инициативе ребята зачастую стремятся возместить (за счет заработков в колонии) тот ущерб, который они причинили своими действиями на свободе. Не может не тронуть пробуждение в ребячьих сердцах чувства сыновнего долга: воспитанники высылают престарелым и больным родителям ежегодно около четырех тысяч рублей из своих заработков.
Много времени и внимания уделяется политическому просвещению воспитанников, встречам их со знатными людьми страны. Регулярно проводятся диспуты, тематические вечера, читательские конференции, вечера самодеятельности, спортивные олимпиады. С воспитанниками ведут переписку, бывают у них в гостях виднейшие военачальники, старые большевики.
Серьезнейшее внимание уделяется в колонии делу формирования ребячьего коллектива, созданию общественности в лучшем смысле этого слова. Советы воспитанников, общественные комиссии, добровольная дружина и штаб соревнования дают возможность привлечь к общественной работе подавляющее большинство ребят.
Этот краткий, отнюдь не претендующий на полноту рассказ, конечно же, не может охватить всю многогранную деятельность колонии, которая дала путевку в жизнь сотням и тысячам подростков, ставших сейчас учеными и инженерами, военнослужащими и учителями, техниками и просто квалифицированными рабочими, и во всех случаях – добрыми и порядочными людьми.
Можно было бы многое рассказать о наших колониях, о тех самоотверженных и бескорыстных людях, которые в них работают, отдавая все свои силы, всю душу спасению заблудших ребят, к которым они зачастую относятся просто по-отечески, по-матерински. Мы не боимся упрека в сентиментальности. Просто мы наверняка знаем, что такие люди, как майор Владимир Иванович Федосенко, начальник воспитательно-трудовой колонии в Курской области, относятся к своим воспитанникам неизмеримо лучше, чем иные отцы и матери. Можно было бы написать целую книгу о развитой и умной системе педагогических мер в колониях для несовершеннолетних, о тех прекрасных результатах, которых колонии добиваются. Наконец, о насущных нуждах и слабых местах этих поистине гуманных учреждений, главная задача которых, как мы уже говорили, не карать, а исправлять, воспитывать. К сожалению, объем этой книги лишает нас такой возможности, хотя кое о чем, наиболее важном, сказать просто необходимо. Речь идет не о том, что кое-где не хватает учебного и производственного оборудования, что где-то плохо с жилыми помещениями, что имеются отдельные неувязки и трудности. Это, в конце концов, вопросы технического порядка, и так или иначе они решаются. Мы хотим сказать о главном – о кадрах воспитателей колоний. Объяснять роль и значение этого института излишне – всем понятно, что воспитатель колонии – это высшая и последняя инстанция в борьбе за переделку преступника в человека. И если он не справится с этой задачей, то с ней уже не справится никто. И человек будет навсегда потерян – и для себя, и для общества. Тем не менее, знакомясь с положением дел в этой области, мы столкнулись с печальным противоречием: все есть у колоний – и деньги, и оборудование, и транспорт, и питание для воспитанников, не то что в двадцатые годы, когда полуголодные ребята ютились в нетопленых помещениях, – не хватает лишь кадров воспитателей, то есть главного капитала колоний. А ведь есть такой мощный резерв педагогических сил, как выпускники и даже старшекурсники педагогических средних и высших учебных заведений, которые, несомненно, нужнее в колониях, чем где бы то ни было.
Наша пресса уже писала о ценной инициативе Пензенского педагогического института, где несколько лет назад на общественных началах создали факультет организаторов военно-патриотической работы. Будущие педагоги – слушатели факультета – учились быть руководителями оборонно-массовой работы в школах. Студенты-юноши занимаются на мотоциклетном, радиолюбительском, стрелковом, парашютном, авто– и авиамодельном отделениях, а девушки получают на факультете специальность медсестер. В первый год каждый осваивает одну из военнотехнических специальностей и сдает нормы комплекса «Готов к защите Родины». В течение второго года приобретает квалификацию инструктора или судьи по одной из этих специальностей… Нетрудно увидеть, как мало требуется, чтобы подготовленные подобным образом молодые педагоги смогли стать желанными наставниками, желанными старшими друзьями «уличных» подростков…
В жизни нашего общества стало традицией: где всего труднее, там в первые ряды выходят комсомольцы. Думается, что если бы комсомол взял шефство над воспитательно-трудовыми колониями, если бы лучшие комсомольцы – молодые педагоги стали воспитателями детей с изломанной судьбой, чтобы помочь им вернуться к людям настоящими полноценными строителями светлого завтра, – не было бы дела для них более благородного и благодарного.
«…Я остался без внимания»
24 ноября, входя в школьный актовый зал, каждый обнаруживал окурки, табачный дым и нецензурное слово поперек белоснежного киноэкрана…
Скажете, ЧП? Напротив – в школе благодушие и спокойствие. «Черт бы их побрал, этих озорников, – не нашли где курить и материться. Будто для этого нет уборной!»
И оценка даже выставлена – озорство. Искать виновных, поднимать большой разговор на педсовете, в пионерской и комсомольской организациях
