что пальнуть не вздумай из своей фузеи!
— Ага…
Еще через минуту состоялось наше знакомство.
— Вот это пушка трепещи мой тощий зад! — с широченной улыбкой выдал приблизившийся Глобус — На предохранителе да? А то вдруг пальнет и горы не станет… ха-ха-ха… а название у орудия есть? Такому красавцу грех имени не дать! Есть, а?
Я слишком вымотался, чтобы пытаться притворяться, поэтому рубанул прямо:
— Есть — улыбнулся я, глядя на Глобуса в упор — Назвал его Гнидодавом.
Лицо мужичка передернулось, он мгновенно понял, о ком я говорю — если слова он еще мог бы принять за неудачную шутку или похвальбу, то вот выражение моих глаз нельзя истолковать двояко.
Мои глаза ясно говорили — ты гнида!
— Берите его — коротко велел старик и амф тут же прыгнул вперед, намереваясь накинуть на шею Глобуса веревочную петлю. И позорно полетел вверх тормашками, когда засланный казачок странным скользящим движением легко увернулся от нападающего. В руке Глобуса сверкнуло короткое лезвие ножа, я рванул с плечами дробовик, но меня остановил сокрушенный выдох деда Федора и его жесткий приказ:
— Взять!
И громадный пес Цезарь рванулся вперед.
Не знаю, сколько силы, ловкости и прочих характеристик прокачала исполинская собака во время бесконечной беготни с момента старта Ковчега. Понятия не имею, сколько всего «милая собачка» подняла уровней за те дни с момента появления прибрежной живности, когда десятками давила крабов, раков, черепах и прочих несчастных обитателей сего мира, что появились на свою беду слишком рано. Если человеку могло бы это надоесть, кроме того, кому с рождения поставлен диагноз «задрот хронический», то для пса подобное времяпрепровождение было идеальным и никогда не могло наскучить. Приложить к этому опыт хорошо обученной собаки и результат не заставил себя ждать.
Через две секунды после броска раздался невнятный панический крик, упал на землю нож, затем уже более четко прозвучало:
— Только не убивайте! Не убивайте! Мужики!
Кричать глобусной гниде никто не мешал. Сконфуженный амф чесал затылок перепончатой лапой. Я удивленно качал головой. Спешным шагом к нам направлялись другие жители, а стоящий рядом благообразный дедушка Федор тихо и ехидно посмеивался, глядя, как над распростертым над землей человеком застыл огромный пес, не сводя со своей жертвы глаз.
— А он быстрый — хмыкнул Крух, избегая поднимать взор от земли — Увернулся так…
— И хорошо, что он увернулся — кивнул старик — Просто отлично.
— Это почему? — поинтересовался подошедший Влад — И уберите собачку, пока она не сожрала глобус.
— Юморист — тихо-тихо прошипел лежащий на земле мужичок — Смешно ему…
— Так ведь имя все равно не твое, недруг ты наш ситцевый — буркнул дед Федор — Чего переживаешь из-за глобуса? Я турист хреновый, но вот мнится мне, что мир новый совсем по-другому выглядит. Может и глобус про него еще не нарисовали. Цезарь, отойди от вонючки гнилостной. И лапы вытри о травку.
Пес недовольно заворчал, но все же отступил. И вытер задние лапы о траву… ну и дрессировка у псины. К тому времени я успел подойти поближе и наставить ствол дробовика на затылок пленника. Палец на спусковом крючке.
— Это почему? — повторил вопрос автомеханик — Почему хорошо, раз он увернулся? Ведь и убежать бы смог.
— И отлично — повторил дед — Почему? А чтобы вы привыкали орлы мои дырокрылые — к тому, что враг может оказаться сильнее вас, быстрее вас, умнее вас, хитрее вас. Начитались книжек фантастических! — внезапно повысил резко голос старик — Насмотрелись фильмов, где накачанный герой всех злодеев ногой по харе с разворота бьет и от пуль уворачивается при помощи освоенной у горного мастера техники тайного дыхания! Тьфу! Вот ты, Крух, перепончатокрылый ты наш… ты, когда на спинку Глобуса сутулого прыгал с мыслью дурной «а ща как поймаю», ты тень свою видел? Как он под ногами того проползла, на кого ты нападать собрался?
— Нет — признался Крух, достаточно неумело связывая веревкой запястья пленника.
— То-то и оно! В следующий раз поумнее будь! Если не хочешь переродиться ничего не помнящим водоплавающим! И родишься ты не где-нибудь, а в радиоактивной водичке, среди злобных и голодных монстров! Это всех касается! Всех кроме Глобуса! А ты слушай сюда…
— Да вы чего⁈ Чего я сделал? — зачастил вздернутый на руки лысый мужичок, натужно ворочая вывернутыми за спину руками — Ну бросился на меня лягушеобразный, я тут причем? Чего я сделал-то? Рефлекс сработал… я человек в прошлом пуганный, жизнью битый, многими обманутый… вот и дергаюсь…
— Замолкни — под резко потяжелевшим взглядом деда Федора пленник сник, отвел взгляд в сторону, плотнее сжал губы — У тебя милок два выбора. Либо все рассказываешь, потом мы на тебе проводим опыты, а затем сажаем в тюрьму, ограждаем от насмешек и льющихся на лысую голову помоев, даем пить и кушать, изредка болтаем на отвлеченные темы. Это был первый вариант. А выбор второй… мы тебя безо всяких разговоров запихиваем вон в тот янтарный сгусток. Ты ведь в Свод заглянул, да? Или нет? Прочел страницу, где про тюрьму липкую рассказано? Если верить словам книжным, то с тюрьмы янтарной не сбежать, план побега не состряпать, с сокамерником не поболтать и книжиц умных не почитать. Это заморозка. Анабиоз, если умными словами бросаться. И сколько ты там храниться будешь словно муха беременная или как просроченные крабовые палочки… того никто не знает.
— Да вы чего… нет, чего пугаете? Дед, ты чего? Кому я слово плохое сказал? Кого обидел?
— Замолкни! — старик не повысил голоса, но Глобус дернулся и замер — Невинного из себя не строй, лаптем не прикидывайся. Ясно кто ты по жизни. Ты лучше послушай внимательно, я ведь самого главного не сказал. Ты теперь представь, планетоголовый, что нам отсюда уходить придется. Вот испугаемся мы прямо сейчас, да и уйдем отсюда навеки. Тюрьму с собой не утащить. Куда нам немощным. А вот закопать ее я сумею! И богатырей наших пособить попрошу, вместе яму и спроворим, янтарь туда сбросим… вместе с тобой! — загремел дед Федор — И землицей присыплем, камней навалим, нужду малую и большую справим, да и уйдем! Потом если тебя кто и откопает случайно, если наткнется на могилку твою жидкую, то случится это ой как нескоро! Может лет через триста по местному календарю! И вот вылезешь ты из
