[Мне было скучно… Подожди, откуда ты узнал о последнем? Этому старику нельзя доверять. Его мозг, вероятно, давным-давно превратился в кашу.]
«Нет, он говорит правду,»— ответил я и подобрал ноги поближе к камню, пытаясь найти на нём место получше.
[В его словах нет никакого смысла. Магия, мечты, легенды и прочая чушь…]
«Что?» — Я нахмурился.
[Ты не задумывался, что в его трубке… Ах, ты не думал. Это не так уж удивительно, учитывая, что ты довольно глуп. Старик и дурак пересекают Великую Степь. Ахахаха!]
«Я говорю правду, черт возьми! Если я глуп, то ты бесполезное дерьмо!» — Внутри меня что-то зарычало.
А этот раздражающий голос фыркнул и добавил почти мстительно.
[У твоих ног кобра.
Хах!
Ха-ха-ха!]
Черная блестящая кобра откинулась назад и медленно подняла голову. Расправив капюшон, она сердито зашипела, потому что я ее заметил.
«Черт»
Пот полился со лба. Не переводя дыхания, я попытался отдернуть ноги, большая змея была в метре от меня. Она еще больше приподняла свое удлиненное тело и издала медленное шипение, похожее на рычание. Раздвоенный язык выплясывал из ее причудливой пасти.
— Не делай этого, — предупредил я и отвел ноги назад, задев пятками камень, на котором сидел.
Кобра схватила мой отступающий ботинок. Зубы не смогли пробить кожу, и яд попал на меня, когда она отошла для следующего удара. Я пнул ее, чуть ниже поднятой головы, и почувствовал, как хрустнула твердая плоть. И откатился назад, по плоской поверхности камня. Сердце бешено колотилось. Я упал на спину и откатился в сторону от скалы. Змея перелетела через неё, рассекая воздух длинным телом.
«Да чтобы этот Велес прищемил свои яйца в медвежий капкан.»
Я попытался вытащить меч, но вспомнил, что ранее снял доспехи, и решил отпрыгнуть. Голова черной кобры снова поднялась и расправила капюшон, двигаясь по песку быстрее, чем я предполагал.
Разум говорил мне бежать, но ноги не слушались, как будто были прикованы к месту. Кобра еще раз протяжно зашипела, и свернулась кольцом, чтобы снова напасть.
Я разглядывал ядовитую змею, и время на мгновение замедлилось. Челюсти кобры были широкими, а розовая плоть внутри — вязкой. С больших белых клыков капал яд, когда между нами пролетела ткань.
«Ткань?»
Она накрыла змею, и та немедленно перестала шипеть. Хотя все еще шевелилась под ней.
Раскрасневшийся Филимон медленно прошел между мной и ночной рептилией. Он наклонился над сбитой с толку змеей, стремящейся в поисках выхода. Затем старик сильно ударил по ней болтом, которым помешивал наш ужин. Прямо через ткань.
Хруст раздался достаточно громко, чтобы по моей спине пробежали мурашки.
Смертельно раненная кобра заметалась, пытаясь убежать. Длинное тело выскользнуло из сарафана Филимона и обвилось вокруг его ног и туловища. Но он продолжал сжимать болт, который прошёл через голову змеи, чтобы удерживать её на расстоянии.
— Дай мне свой кинжал, — сказал Филимон напряженно. — Это отличное блюдо.
Это было странной идеей, как и все, что произошло в этот день.
Отрубленная голова кобры вызывала у меня мурашки, когда Филимон умело сдирал кожу с её тела острым ножом. Ночная пустыня вокруг вновь погрузилась в тишину. Хотя я не доверял ни камням, ни деревьям настолько, чтобы заснуть. Я осторожно взглянул на старика, все еще взволнованный произошедшим ранее.
— Свежее мясо, — сказал Филимон, срезав чешуйчатую кожу и положив кусочки в котелок, который мы использовали ранее.
Я пристально посмотрел на свои ботинки, не зная, что сказать. На правом было темное пятно. Там, где кожа пропиталась ядом.
— Ладно. Хотя это варварство.
— Степняки все еще делают это, — ответил Филимон, расправляясь с последними кусочками пригодной плоти.
— У тебя есть какая-то большая цель? — вдруг спросил я, вспомнив слова божка Велеса.
Старик, нахмурившись, уставился на свои окровавленные руки, прежде чем ответить.
— Конечно есть.
Затем мы легли спать. Полчаса спустя меня сморил сон.
* * *
Мы провели следующий день, отдыхая и поедая кобру, ожидая наступления ночи. Я надел доспехи, гамбезон, шлем и накинул шарф на голову. А сверху надел шелковую тунику, подаренную Филимоном. Я носил меч Радиона на спине, используя перевязь. А свой проклятый меч держал на поясе, рядом с кинжалом.
Мы погрузили остальные припасы на мула, нагрузили лошадей и оседлали их. При этом я решил пересесть на «Ветерка» — крупного коня, который теперь хорошо отдохнул. Я почти две недели ехал верхом на невысокой степной лошади. Поэтому «Ветерок» полностью восстановился и окреп.
— Что еще? — Спросил я Филимона, видя, что старик медлит со своей лошадью.
— Ты взял яйцо?
Я моргнул.
— Я забыл об этом, — признался я и со вздохом спустился вниз.
Я подошел к месту, где мы оставили его вчера, и нашел торчащим из песка среди мелких камней. Невероятно большое и жутковатого вида.
«Черт возьми Дана, где ты нашла это, девочка?» — спросил я ее мысленно.
Но, конечно, самка полуночников сейчас была на корабле. Они должны сейчас плыть до места нашей встречи. И она никак не могла ответить мне.
