конъюнктура обеспечивает занятость, уменьшает безработицу. В одной рабочей семье сейчас работает больше ее членов, чем раньше, значит, возросли и возможности приобрести ту или иную вещь, например, мотороллер в рассрочку, одежду, даже подержанную автомашину. И рабочие работают не восемь часов, а гораздо больше, подчас даже сверхурочно, или одновременно занимают две должности. И молодые рабочие, несмотря на десяти — двенадцатичасовой рабочий день, а то и больше, радуются, что могут разъезжать на купленном в рассрочку мотороллере, иногда позволить себе поехать к морю. Все это верно, но согласно даже западной статистике очень многие рабочие не достигают пенсионного возраста, лишены социального обеспечения, не получают никакого пособия в случае болезни. Если рабочий заболеет, его семье угрожает прямо-таки голодная смерть. Если преподаватель вот так объяснит действие закона, то он действительно покажет обнищание рабочего класса. Я хочу сказать, что к таким вопросам надо подходить гораздо серьезнее. Голым отрицанием того, что в Америке развитая промышленность и что жизненный уровень там относительно высок, не достигнешь цели. Не поможет и ссылка на то, что там увлекаются джазом. Необходимо вскрывать причины и вскрывать их обстоятельно. Надо объяснить и подтвердить фактами, что всего этого американские капиталисты добиваются за счет эксплуатации половины мира. Не следует охаивать того, что у них есть хорошего, ибо это будет фальсификацией и вряд ли принесет какую-нибудь пользу. А мы вот несколько лет подряд доказывали, что на Западе все плохо, все никуда не годится, а против этого восстает чувство справедливости…
— Это верно, — вмешался в разговор Фери. — И у нас много спорят об этом. Сколько раз ответственные советские руководители откровенно говорили о недостатках! А у нас отдельные лица по-своему использовали диалектику и свое высокое положение и выдавали наши недостатки за невиданные достижения, потому что не читали или не слушали заявлений советских руководителей. И они наносили большой вред советско-венгерской дружбе.
— Вернемся к вопросу о молодежи, товарищ Миркович, — снова заговорила Эржи. — Возьмем, например, работников госбезопасности. Их поведение подтверждает, что нельзя винить всю молодежь. Почему они остались верны своему долгу? Многие из них не состоят в партии, может быть, даже танцевать любят, правда, ребята? — засмеялась девушка, обернувшись назад.
— Конечно, любим, — ответил Фери.
— Вы еще, чего доброго, убедите меня, — улыбнулся Миркович.
— И не собираюсь, — улыбаясь, ответила ему Эржи. — Вы хотели знать мое мнение — я его высказала.
— Со многим я не согласен, — отрицательно покачал головой бывший партизан, — но теперь уж некогда спорить, мы пришли…
— Где же лагерь?
— Вон там, в том лесу, — показал он рукой.
Бела с больничными справками благополучно добрался до квартиры Вида. Жена его еще утром ушла в очередь за хлебом. Оба парня, не успев поздороваться, задали один вопрос:
— Достал справки?
— Достал, — ответил Бела, тяжело переводя дыхание, и извлек из внутреннего кармана бумаги.
— Давай-ка их сюда, — торопил взволнованный Мико. — Имре, готовься.
— Чего ты так кипятишься? — осадил Бела беспокойного парня.
— Пора действовать. От этого безделья психом становишься…
— Тем более нечего пороть горячку. Действовать надо обдуманно. Садись, обсудим, что будем делать дальше, — вмешался в разговор спокойный Имре.
— Нечего обсуждать, — горячился Балинт. — Нужно действовать на свой страх и риск, и все тут!
— Черт тебя возьми! — не выдержал Имре. — Это возмутительно! Только баламутишь людей, — лицо парня покраснело от гнева, а губы побелели. — Мы получили от Комора приказ и не имеем права действовать по своему усмотрению. Мы должны создать вооруженную группу — вот наша задача.
Сжав пальцы в кулак, Мико Балинт сел. Под скулами у него заходили желваки, он сердито смотрел через кухонное окно на улицу. Затем внезапно повернулся к парням. Губы его дрожали, словно он с трудом сдерживал слезы.
— Имре, — сказал он упавшим голосом, — я хочу зайти домой. Пойми, уже несколько дней меня мучают ужасные предчувствия. Ночи не сплю. Из головы не выходит, что с Маргит и ребенком стряслась беда. Отведу их к какой-нибудь ее подруге или родственникам и тогда сразу успокоюсь…
— Послушай, Балинт, — спокойно заговорил Бела Ваш, — никто тебе не запрещает зайти домой, но сначала надо обсудить план.
Со двора в кухню донесся шум. Любопытные жильцы вышли на балкон и, опершись на железные перила, смотрели вниз.
— Наверное, опять поскандалили мятежники, — сказал Вида. — Все время пьянствуют. Утром принесли в молельню много боеприпасов и вина…
— Мы пойдем на улицу Барош, — обратился к товарищам Бела. — Там живет один надежный товарищ. Он не коммунист, но стоит за нас. У него мы можем спокойно обосноваться. И дом подходящий — есть два выхода. Начнем организационную работу.
— А где мы достанем оружие? — спросил Имре.
— В сорок пятом где доставали? Партизаны где доставали? По улицам шатается столько вооруженных, что это, поверьте мне, не такое уж трудное дело… С помощью моего друга установим связь с живущими поблизости товарищами. Надо только сдвинуть дело с мертвой точки. Коммунисты сидят дома и ждут сигнала…
Балинт собирался ответить, но тут в прихожей открылась дверь, и вошла бледная хозяйка квартиры. Дверь на кухню была открыта, и она вошла прямо туда.
— Что произошло?
Все вскочили.
— Чакине… — ответила женщина.
— Что с Чакине? — затеребил жену Вида.
— Ее хотят забрать.
— Кто?
— Вооруженные.
— Откуда вы знаете? — спросил Бела.
— Только что пришли… во дворе… Тот Краммер, проклятый, натравил их на бедную женщину…
— Чакине дома?
— Да, вчера пришла из райкома.
— И дочь тоже?
— И она дома, обе…
— Кто эта Чакине? — спросил Бела.
— Заведующая отделом в райкоме партии, — ответил Вида. — Ее муж офицер генерального штаба. Сейчас учится в Москве.
— Пожалуйста, расскажите все, что вам известно, — попросил Бела женщину.
— Сейчас некогда разговаривать, — вскочил Балинт, — нужно действовать. Надо спасти бедную женщину…
Бела покачал головой, но промолчал и снова посмотрел на хозяйку.
— Я знаю только то, что рассказывала дворничиха, — начала она. — Какая-то бандитка по имени Чепи…
Ее слова заглушила автоматная очередь. Узкий двор тысячекратным эхом повторил треск очереди, в окнах задребезжали стекла.
— Всем разойтись по квартирам! — закричал кто-то, и воздух резанула новая очередь.
Став на стул, Бела через кухонное окно выглянул во двор.
— Видишь что-нибудь? — спросил Имре.
— Да, — ответил Бела. — На третьем этаже собралось восемь мятежников.
— Там живет Чакине, — проговорила хозяйка, — справа от лестничной клетки…
— Значит, они стоят перед ее квартирой.
— Откройте! — закричала какая-то женщина.
Бела и его товарищи слышали, как дверь квартиры Чакине затрещала под ударами. Ответа не было слышно. Снова грохот.
— Открывай, ты, падаль!
— Скорее!
— Вы что там глаза вытаращили? Да-да, вы, на втором этаже… Убирайтесь, а то…
Кто-то поспешно хлопнул дверью.
— Если не откроешь, взломаем дверь! — крикнул один из
