же сам сказал, что это не выход.
— Я не могу без тебя, понимаешь, не могу. Лучше смерть, чем такая жизнь.
В этом я была с ним солидарна. Как же все запуталось в нашей жизни.
— А как же Киан? О нем ты подумал? — сдерживая слезы, спросила у него.
— Мы что-нибудь придумаем. Обещаю. Я не могу отдать тебя Гедеону, не могу.
«Обещает… Опять… Он так много уже обещал…»
Как же тяжело мне было смолчать, вырвать руки из его захвата и покачать головой.
— Прости… Я не могу.
— Миа? — Его глаза слегка расширились.
Барс все еще не мог поверить, что я отказываюсь от него. Но так надо было. Север ни о чем не должен был догадаться.
— Прости, — вновь прошептала ему и бросилась бежать.
Зелье я готовила по ночам. Уложив Киана спать, спешила в лабораторию. Север предоставил мне доступ туда, уверенный, что я пытаюсь вызвать снег.
Состав был сложный и отказывался складываться. Днем я много времени проводила в библиотеке, листая магические книги. Мне еще повезло, что Север чтил традиции предков и собирал их, хотя сам колдовать почти не мог. Все осложнялось тем, что я знала, что за мной следят, поэтому книги приходилось штудировать осторожно.
Иногда мне казалось, что ничего из этой затеи не выйдет, что создать это зелье невозможно. Но, успокоившись, я вновь и вновь бросалась на штурм. Ради себя. Ради Ксандера… Ради нас.
И вот вечером второго дня все было готово.
Я решила пойти в его покои, когда часы на башне пробили два раза. Самое темное и страшное время суток. Время, когда магия как никогда сильна.
Бросила последний взгляд в сторону зеркала и с трудом удержалась от тяжелого вздоха. Эта сорочка, взятая из сундука, что прислал Север, мне не нравилась. Рюшечки, бантики и вышивка на груди невольно раздражали, но другой у меня не было. А сейчас мне так хотелось выглядеть самой красивой для Ирбиса.
Дрожащей рукой схватила гребень и с силой начала причесываться. Волосы распушились, непокорными прядями падая на спину и грудь, заслоняя лицо.
Мне было так страшно… от того, что я могла ошибиться в расчетах, и тогда… тогда нам останется только сбежать…
— Боги, помогите, — прошептала едва слышно и, схватив парчовый халат, набросила Полог Невидимости.
Почти бежала, не чуя под собой ног и отсчитывая удары сердца, что с каждым мгновением билось все сильнее и сильнее.
Дорога до его покоев заняла считаные минуты. Последний вздох, и я быстро постучалась. А после, не дождавшись ответа, зашла внутрь и сразу же закрыла дверь на засов.
Сбросив Полог, повернулась к нему и замерла от страха и предвкушения.
— Я же просил меня не беспокоить! — Ирбис сидел в кресле у камина. Радости от чужого присутствия он не испытывал, и в мою сторону почти сразу полетела пустая бутылка из-под дорогого коньяка. — Пошел вон!!! Все вон!!!
— Ты, как всегда, само очарование, — не удержавшись, ответила ему и внимательно проследила за реакцией.
Барс вздрогнул и с силой сжал кулаки.
— Что ты здесь делаешь? — встав с кресла, мужчина сложил руки на груди и сердито на меня глянул.
— А ты как думаешь?
И сбросила с плеч халат, откидывая волосы. Тяжелая ткань с тихим шорохом упала на пол, и я невольно поежилась от холода. Надеюсь, мой жест вышел намного красноречивее слов. Серые глаза вспыхнули, но контроля мужчина не потерял.
— Уходи, — уверенности в голосе нет.
Он так же скучал по мне, как и я по нему.
— Нет, — ответила ему и покачала головой.
— Миа, уходи!!! — мужчина уже кричал.
В голосе отчетливо слышна злость.
— Нет. Эта ночь наша.
Пальцы дрожали, когда я пыталась расшнуровать узелки на вырезе. Не получалось. Я еще больше запуталась в этих завязочках и ненавистных бантиках. От бессилия слезы выступили на глазах. Я так боялась, так переживала, что еще немного — и устрою истерику.
— Миа, — схватив меня за плечи, простонал он и слегка встряхнул.
— Не гони меня, прошу, — я нежно провела тыльной стороной ладони по его щеке.
Щетина слегка покалывала кожу, но я не отдернула руку, наслаждаясь ощущениями.
Ирбис вздрогнул всем телом и обнял, привычно зарываясь лицом в мои волосы и глухо шепча:
— Миа… Миа… девочка моя.
И я поняла, что он сдался. Что больше сопротивления не будет.
Подхватив на руки, Ксандер понес меня в сторону кровати, уложил на мягкую перину и навис сверху, всматриваясь в лицо голодным взглядом. А я уже не могла сдерживаться. Зелье, что приняла всего полчаса назад, уже будоражило кровь и огнем растекалось по венам.
— Что же ты делаешь со мной, — прошептал Ирбис, одним рывком разорвав сорочку у меня на груди. Дорогой саурский шелк жалобно затрещал под этим варварским натиском, а я чуть не запищала от восторга. — Север не простит.
— К богам Севера, — отмахнулась я, закидывая руки ему на шею и притягивая к себе.
Близость любимого мужчины, жуткая тоска одиноких ночей и убийственная доза сильнейшего зелья — все смешалось в невероятном коктейле чувств и эмоций. Если раньше я немного стеснялась, испытывала неловкость, не зная тонкостей любовных игр, то теперь все было иначе.
Жадное прикосновение рук и судорожные стоны.
Каждая клеточка моего тела пылала и горела от предвкушения. Любое его движение я принимала с восторгом и трепетом, но и сама не желала оставаться пассивным зрителем. Нет, мне надо было коснуться его, провести коготками по литым плечам и спине и кончиком языка прочертить влажную линию от плеча до шеи, прикусить мочку уха и зарыться пальцами в волосы.
«Мое! Никому не отдам», — стучало сердце в груди.
Мне хотелось плакать и смеяться, кричать и задыхаться, брать и отдавать.
Нежности не было. Да и не нужна она была нам сейчас. Лишь огонь страсти и жадные прикосновения.
Его одежда тоже не выдержала наших чувств. Порванная рубашка почти сразу улетела к моей сорочке. А брюки Ирбис уже снимал сам.
И снова сплетение рук и ног. Соприкосновение кожи, которое вышибало воздух из легких и вызывало дрожь по всему телу. Мы целовались как сумасшедшие, до боли впиваясь в губы, кусая и зализывая раны. Сжимая друг друга так сильно, что было больно. Но и отказаться от этого не сумели бы, даже если бы захотели.
— Подожди, — шепнула я, когда Ксандер навис надо мной, коленом раздвигая ноги.
Перевертыш недоуменно вскинул голову и нахмурился:
— Ты чего?
Договорить он не успел. Не знаю, каким образом, но мне удалось повалить его на перину и самой забраться сверху, чувствуя,
