Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Глен, со своей стороны (и с моей финансовой поддержкой), обратился к адвокатской фирме «Род Силверман и K°», и в результате трехдневных переговоров (стоимостью в 2436 долларов только для нашей стороны) стороны договорились, что Глен отказывается от всех претензий на совместное с Сементой имущество, а Семента отказалась от материнских прав на ребенка, усыновленного ими в России.
Оформление этих условий и свидетельства о разводе заняло десять рабочих дней.
Между тем Полина, совершенно обалдев от неожиданно свалившегося на нее материнства, просто утонула в круглосуточных заботах о сыне (днем) и новом женихе (ночью).
Ив перестал ездить в дебильный центр для детей-инвалидов, а принял на себя удар всей мощи застоявшейся Полининой вины перед ним. Мало того что был немедленно куплен массажный стол и Полина принялась усиленно массировать Иву ноги, она еще вызвонила «Русскую аптеку» на Брайтоне, заказала у них какие-то алтайские травы, а затем связалась с известным русским гомеопатом, проживающим в Бруклине, и с экстрасенсом, проживающим в Бостоне, и с японским иглоукалывателем в Холливуде, и с китайским травником в Палм-Бич.
Конечно, даже усилиями этих светил чуда не произошло, но Полина не отступала. Она трижды в день массировала Иву ноги, прогревала их уксусно-винными припарками и ваннами из алтайских и китайских трав, устраивала энергетические сеансы с Бостоном, тащила Глена и Ива в Холливуд к иглоукалывателю, а меня заставила свозить ее и Ива в маленькую православную церковь на 46-й авеню, где священник, плохо говоривший по-русски, окрестил мальчика по православному обычаю и прочел молитвы за его выздоровление.
Глен, конечно, не был посвящен в истинную причину такой вулканической любви Полины к его приемному сыну, но, кажется, и не очень задумывался над этим: по ночам Полина так горячо благодарила его за возможность быть с Ивом, что утром Глен уезжал на работу совершенно хмельной от этой неожиданной благодати.
А я стал сомневаться в том, что все это лишь игра в духе Шарон Стоун.
В конце концов, женщины в отличие от мужчин не только привыкают к тем, кого любят, но рано или поздно начинают любить тех, к кому привыкают. Вспомните сказки про Аленький цветочек, Щелкунчика, Квазимодо и прочие. А Глен далеко не Квазимодо, он молод, не пьет, не курит, работает в американском банке, и он – отец ее ребенка, пусть даже приемный. Она спит с ним по ночам, а днем занимается сыном и домашним хозяйством – так что еще нужно русской женщине?
Конечно, я пытался как-то воздействовать на ситуацию и приходил к Полине, когда Глен был на работе. Но…
– В чем дело? Я все делаю так, как вы хотели, – почти враждебно говорила мне Полина, потная и распатланная от своих круглосуточных трудов. – Верно?
– Верно-то верно, но…
– Ну и все! И не мешайте мне! – Она ожесточенно массировала ноги мальчика, лежавшего на массажном столе.
– Я не мешаю. Наоборот. Но мне кажется, ты слишком усердствуешь…
– Это мой сын! И он будет ходить! Будет!
– Я не про сына. Я про Глена…
– Да? – Она выпрямилась и повернулась ко мне: – А вы хотите, чтобы я спала ночью с Гленом, а днем с вами? Да?
Я промолчал. Эти переходы на вы всегда означали ее стремление отстраниться и провести между нами черту.
– Но я вам не блядь! – усмехнулась она, возвращаясь к массажу. – И не ждите такого! Лучше принесите мне с кухни ведро с плиты… – И минуту спустя, пеленая безжизненные ноги мальчика в полотенце, смоченное в горячем настое трав и вина, и наворачивая клеенчатую пеленку поверх этого компресса: – Кстати, сегодня Глен получает свидетельство о разводе, завтра мы едем в мэрию подавать Заявление на брак. Вам придется быть там свидетелем, вы же мой «дядя»…
Но еще до регистрации брака они переселились ко мне, поскольку Глен обязался выселиться из дома в течение недели после получения свидетельства о разводе. Конечно, я уступил им мастер-бэдрум на втором этаже, Ив со всеми его игрушками занял еще одну спальню, в гараже появилась вторая машина – маленькая «терсел», которую Глен взял в рассрочку под банковский заем (свой «торус» он тоже вынужден был оставить Сементе), а я…
Я опять переселился в бэйсмент.
Однако роль дедушки-дяди оказалась для меня совершенно невыносима.
Я и раньше, как только Полина стала жить с Гленом, забросил свой ноутбук и засыпал по ночам лишь после солидной порции коньяка, хотя…
Собственно, если взглянуть на ситуацию со стороны, все шло замечательно, как в ловко построенной театральной пьесе: Семента отказалась от материнских прав на Ива, а Полина в эти права должна была вот-вот вступить, и за одну эту операцию Банников по приказу Харунова положил на счет фирмы «Возврат» и мою кредитную карточку в московском банке еще 20 000 долларов на предстоящие далее расходы. Я мог пить шампанское, есть устрицы и даже покупать себе в русском магазине черную икру по немыслимой цене 800 долларов за килограмм.
Но я покупал себе только коньяк. Я покупал коньяк и пил его, стоя у ночного окна под темными окнами спальни Глена и Полины и пытаясь внушить себе, что все нормально, старик, все путем, даже если она не вернется ко мне, то на деньги, которые мне обломятся после завершения всей этой истории, я найду себе сто таких Полин! Боже мой, да мало ли в Москве длинноногих верзил! Да я пойду к своему «брату» Абхазу – у него в «Ред старс» таких пруд пруди, к нему на конкурс «Look of the year» со всей страны ежегодно слетаются тысячи таких двухметровых красоток! И все правильно, Битюг, у тебя не было другой игры, ты просто гениально ведешь эту пьесу, а все остальное – просто детали, и давай еще выпьем за успех и – как там говорят евреи? – за жизнь! Лэ хаим!
Я пил за жизнь и за «лэ хаим» и снова пытался убедить себя, что все путем. Ведь, в конце концов, если вернуться к началу этой истории, то с чего все началось? Выброшенный на пенсию в 2300 дубовых подполковник ФСБ, вспоминая дела, которые он вел, решил на свой страх и риск возобновить расследование, которое он не закончил на службе. Правильно? Нет, неправильно. Давай начистоту. Выброшенный на пенсию в 2300 дубовых подполковник ФСБ, вспоминая дела, которые он вел, решил наверстать упущенное и сорвать большой куш, а конкретно – несколько лимонов. И если на этом пути его угораздило влипнуть в большую контртеррористическую игру и при этом еще втюриться в какую-то каланчу и вертихвостку с длинными ногами и омутом зеленоглазья, то it came with the territory – это, как говорят тут американцы, приходит вместе с территорией. И нехер по этому поводу комплексовать, а нужно отрезать эту Полину, взять себя в руки и спокойно идти к намеченной цели. В конце концов, все бабы продаются, разве не так? Так! Покажите мне женщину, чью любовь нельзя купить, – нет, покажите хоть одну! Тысячи женщин стоят на Тверской и Садовом кольце, их любовь стоит не больше сотни долларов. Другие продают себя в клубах и казино, третьи – в борделях, а остальные – так, в розницу, где придется. И не говорите мне о порядочных женщинах, порядочные – это те, что обходятся нам на порядок выше, только и всего…
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
