– Она не выздоровеет сама собой, – сказал Бишоп.
– Вы были ее проводником, – резко напомнил Бен. – Почему вы ее отпустили?
– Если бы я ее отпустил, она сейчас была бы мертва, – спокойно, почти мягко возразил Бишоп.
Бен протянул руку и нежно коснулся щеки Кэсси, напряженно вглядываясь в ее лицо. Оно было неподвижно, как у мертвой. И оставалось таким всю неделю, все бесконечно долгие часы, что он провел у ее постели.
– Что, черт побери, произошло? – спросил он грубо.
– Я вам уже говорил. Она оказалась в западне – в мозгу у этого маньяка, когда он умер. Она была не настолько сильна, чтобы вырваться на волю, вовремя ускользнуть... Ее накрыло обратной волной телепатической энергии.
– И где же она сейчас?
– Где-то посредине.
У Бена вырвался горький смешок.
– Посредине. Боже, какая ценная информация!
– Вы спросили – я ответил, – пожал плечами Бишоп.
– Слушайте, если вы собираетесь стоять тут, как индийский гуру, и изрекать премудрости, скажите по крайней мере что-нибудь такое, что помогло бы мне вернуть ее назад.
– Ладно. Если хотите вернуть ее назад, отправляйтесь за ней.
– Каким образом? Я же не телепат!
Бишоп пожал плечами и отошел от окна к двери.
– Тогда она пропала. Закажите поминальную службу по Кэсси и продолжайте жить своей жизнью.
– Ублюдок!
У двери агент обернулся и в последний раз бросил пристальный взгляд на Бена.
– Вы единственный, кого она подпустила близко к себе за последние десять лет. Единственный, кто связан с ней буквально плотью и кровью. И вы единственный, кто может вернуть ее назад.
С этими словами он вышел за дверь.
Бен поглядел ему вслед, потом снова перевел взгляд на бледное неподвижное лицо Кэсси. Он наконец начал понемногу привыкать к снежно-белой пряди в черных волосах у нее над левым виском, но ее полная неподвижность буквально убивала его.
Он пытался разговаривать с ней, пытался звать ее, – она не откликалась. Он наблюдал, как Роудз и бригада врачей испытывают различные методы, пытаясь вывести ее из этого состояния, но все было безуспешно. Ее сердце билось. Она дышала. По словам озадаченного доктора, ее мозг продолжал действовать.
Но ее здесь не было.
«Единственный, кто связан с ней буквально плотью и кровью...»
Что это должно было означать? Они были связаны друг с другом, потому что были любовниками? Бену хотелось бы так думать. Но за всю эту бесконечную неделю, пока он сидел здесь и смотрел на нее, разговаривал с ней, пытался достучаться до нее, ему не удалось добиться никакого ответа.
Седая прядь в волосах Кэсси заставила его вспомнить о ее тетке, и он в отчаянии начал перечитывать дневники Александры Мелтон в поисках чего-то такого, что могло бы помочь ему вернуть Кэсси. В дневниках обнаружилось много неожиданного и поразительного, включая сведения о том, что Александра оставила для своей племянницы предупреждение: держаться от него подальше или погибнуть.
Кэсси этим предупреждением явно пренебрегла.
Он выяснил, что ее мать и тетя поссорились из-за того, как воспитывать Кэсси: мать настаивала, что ее ребенку необходимо привить глубокое чувство ответственности, чтобы дочка использовала свои таланты во благо людям, а тетя предупреждала, что грозный дар может запросто погубить девочку – как ее собственная способность к ясновидению едва не погубила ее саму.
Бен решил, что сможет найти ответ именно здесь: раз уж Александре удалось выжить, перенеся какой-то психологический шок, подумал он, значит, это может послужить добрым предзнаменованием для Кэсси, своего рода прецедентом. Но, как выяснилось, опыт Александры не пригодился Кэсси; перенесенное ею потрясение было хотя и сходным по характеру, но несравнимым по силе с тем, что выпало на долю ее племянницы. В свое время Александра тоже запуталась в мозгу опасного маньяка, но ее в конце концов вытащили, и сам он при этом остался жив. Ей не пришлось выбираться из трясины сознания умирающего.
Прочтя ее дневники, Бен не нашел помощи. И даже не обрел надежды.
– Бен?
Он обернулся и увидел Мэтта, стоявшего в дверях.
– Без изменений, – кратко отрапортовал Бен. Мэтт все еще чувствовал себя косвенно виноватым за то, что случилось с Кэсси, и не мог этого скрыть.
– Эбби хочет ее навестить. Я сказал, что, наверное, лучше завтра.
– Пусть будет завтра.
– Она просила передать, что с Максом все в порядке, так что ты не беспокойся.
– Спасибо, – кивнул Бен.
– Я обещал Мэри, что отвезу ее домой, но сегодня вызвался Роудз.
Несмотря на все свое отчаяние, Бен нашел в себе силы улыбнуться.
– У меня такое впечатление, что эти двое приглянулись друг другу с первой встречи. Но, может, мне только кажется?
– Тебе не кажется, – усмехнулся Мэтт. – Роудз, похоже, без ума от нее, а Мэри рассказывает всем и каждому, что Александра Мелтон давным-давно предсказала ей встречу с высоким темноволосым незнакомцем, с которым она познакомится благодаря своему сыну и выйдет за него замуж.
– Благодаря мне? Что ж, я действительно пригласил его из Рэйли. – Бен бросил взгляд на Кэсси. – Я рад, что хоть кому-то он помог.
– Она поправится, Бен.
– Я знаю. Знаю, что она поправится.
Ему приходилось все время повторять себе это. Он должен был в это верить.
Мэтт уже повернул было к дверям, но остановился на полпути.
– Я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но Шоу наконец заговорил. И мы наконец узнали, что означают монеты.
– И что же? – спросил Бен, хотя ему было все равно.
– Приказ Вайсека. Часть его садистской фантазии состояла в том, чтобы непременно оставлять на теле жертвы в знак своей благодарности деньги. Он знал, что традиционные бумажные розы сразу выведут на него Кэсси, вот и придумал трюк с монетами. Они из коллекции его отца, двадцать лет хранились в банковском сейфе. Мы их проследили. Это явное вещественное доказательство, устанавливающее связь между Шоу и Вайсеком.
– Хорошо, – сказал Бен.
– Мы нашли кое-что еще, – добавил Мэтт после минутного колебания. – Это насчет тех котят, которых Кэсси увидела в мыслях Люси Шоу. Насколько нам удалось установить, она обожала свою кошку и страшно радовалась, когда кошка окотилась. Как-то раз она вернулась домой из магазина и нашла Майка в гостиной. Он сидел на полу и резал котят на кусочки своим бойскаутским перочинным ножом. Ему было восемь лет.
– Господи боже, – прошептал Бен.
