столько всего мог сделать. Для себя, для неё. Для империи. У него действительно было много планов. Он собирался стать хорошим императором. Не таким, как Ройдан.
Однако всё пошло не так.
Потому что одна хрупкая девушка решила отомстить ему. Девушка, которой он поверил, на которой решил жениться.
Мама часто приходила.
Иногда приходил Ройдан. Поговорить. Поддержать. Сказал, что скоро будет амнистия, и он сможет его помиловать.
Мама говорила, что Микаэлла — хорошая и светлая девочка, и что она на её месте, наверное, поступила бы также. Маме было больно, он видел, и она сдала сильно. Но говорила честно, как и всегда, и то, что думала.
Он молчал, смотрел в потолок. Он не говорил матери, что во всем винил её. Она всегда их баловала, своих младших сыновей, чересчур, они с Раймусом не знали слова «нельзя», «стоп», «непорядочно», «плохо». Они всегда были для неё самые лучшие и любимые. Всегда правы.
Так нельзя. Потом приходится жить в мире, где многие не согласны с тем, что ты всегда прав, где осуждают или не понимают твоё поведение и поступки. А ты этого не видишь. И обманываешься.
Он много думал. Мучился. Разве он приказал убить родителей Элли, потому что хотел их смерти? Нет. Но они были заговорщиками. Они участвовали в организации преступлений, связанных с уничтожением ветви Ринских.
А Элли возненавидела его. Он не смог обмануть её, убедить, что не виноват в смерти ее родителей. Она только делала вид, что успокоилась, поверила, а сама вынашивала план мести. Коварной. Жестокой.
Мог ли он осуждать её?
Если бы Элли была виновна в смерти его родителей, стал бы он мстить?
Однозначно, стал бы.
Размазал бы ее хрупкую изящную фигурку по каменной мостовой. Даже если бы любил. Не своими руками. Чужими. Он с детства боялся вида крови. Но он отомстил бы. Жестоко. Вот и она отомстила.
Как смогла.
Уж лучше бы просто убила его. Чем так.
* * *
Сейчас он наблюдал за коронацией брата.
Под личиной.
Ринцы знали, что его освободили, но явно не испытали бы восторга от его присутствия рядом с членами императорской семьи. Теперь он изгой. Потому что Раймус не допустит очернить имя Микаэллы, объявить на весь мир, что она всё подстроила.
У брата изменились приоритеты. Хотя нет. Не изменились. Раньше для него всегда семья была на первом месте. Теперь тоже. Только теперь семьей своей он считает Элли, видимо, пока надеется, что жена вернётся к нему.
Он знал, что Рай зря надеется. Элли, которую он так хочет, его никогда не простит. Она жестокая. Как все Кэмпбы, которые собирались убить всех Ринских, вплоть до младенцев. Брат, видимо, забыл об этом. Забыл, что она потом провернула с ними обоими.
Грегори смотрел на гордое строгое лицо брата и ничего не чувствовал. Ни зависти, ни трепета. Ни ненависти. Только безразличие к происходящему.
И немного удивление — у него не получилось сесть на трон, а у Раймуса получилось, хотя он не стремился к этому и всегда поддерживал Ройдана, охранял его. Рай обошёл его, опередил. Благодаря Элли. Он узнал о пунктах брачного договора. Странного. Нелепого. В котором она ничего для себя не просила. Хотела только свободы. И чтобы народ Ринской империи немного стал жить лучше. Что в голове у этой странной женщины?
И вдруг он подумал: «А ведь Рай до сих пор не знает, что это я подстроил первую «смерть» Мики в горах, что это я скрывал от него детей и ничего не рассказывал о них после «смерти» Мики, хотя мог. Сказать ему или не стоит? Если скажу, Рай узнает о моих возможностях. Надо ли мне это?».
Нет, не надо.
Неясная мысль мелькнула — причина такого ответа, но он прогнал её. Пока прогнал. Позже он обдумает её.
Позже. Когда станет прежним.
Неожиданно подумал: если бы он не плёл интриги, не скрывал бы от всех Мику несколько лет, Раймус сейчас не сидел бы на троне. Возможно, он давно нашёл бы свою истинную, и всё случилось бы по-другому.
А ведь Рай для получения власти даже не воспользовался артефактом Кэмпба и уникальной магией жены.
* * *
Раймуса провозгласили императором, надели на голову корону. Микаэлла Кэмпбелл могла бы стоять рядом, как мечтали её родители, как хотел и сам император, но она отказалась стать императрицей.
Грегори не удивился. Мика была уникальная женщина, как и её магия. Но больше он не любил её.
Ему нечем больше любить.
Знать о ней тоже больше ничего не хотел. Для него она действительно умерла тогда, когда упала с Главного моста в красно-мутную воду.
После коронации брата Грегори решил уехать туда, где его всегда ждала та, что никогда не предавала. Та, что любила его, несмотря ни на что. Та, что родила ему двух прекрасных сыновей.
Рина. Она поможет ему стать прежним. А он… он скажет ей, как ценит её преданность и бескорыстную любовь.
Глава 63
Кайрос исчез.
Проходил день, другой. Неделя. Он не возвращался.
Его искали все. Император Алийской империи, родные. И даже император Раймус Первый.
Тогда я второй раз в жизни обратилась к Киту Тамусу.
«Мне нужна ваша помощь. Очень. Пропал Кайрос Варис», — мысленно проговорила я, подумав о таинственном маге.
Я уединилась в кабинете, поручив детей няням, и стала ждать, надеясь, что древний меня услышал.
Ждала я долго, даже не постеснялась ещё раз позвать Тамуса, потому что тревога и паника совсем извели меня.
Когда портал открылся и из него вышел загадочный хозяин «Солнечной долины», я уже была сама не своя. Бросилась к Тамусу, судорожно вцепилась в него, впиваясь требовательным взглядом в спокойное лицо.
— Господин Тамус! — я не скрывала своей радости и облегчения. — Спасибо, что откликнулись. Снова.
— Здравствуй, Микаэлла Кэмпб, — кивнул мужчина, внимательно заглядывая в мои глаза.
— Кайрос исчез, и никто не знает, где он, — прошептала я.
— Я знаю, где он, — спокойно проговорил древний. — В той же тюрьме, в которой не так давно находился Грегори Ринский. Под другим именем, под личиной. Твой муж пока не решил, что делать с бывшим другом. Не смог уничтожить его сразу.
Невольно я задрожала. От страха, от безысходности. Древний обнял меня, согрел магией. Успокоил.
— Я принёс тебе кое-что, — Тамус отстранился от меня и протянул руку с маленькой шкатулкой. — Это твоё, Микаэлла Кэмпб.
Я взяла шкатулку, открыла, уже догадываясь, что в ней находилось. Так и есть — кристаллы Кэмпба, те, что хранились в
