Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
class="p1">– Это к лучшему, – шепчет он, опустив взгляд на зеленый ковер под своими ботинками. – Но я принесу тебе праздничный торт, хорошо?
Я прочищаю горло от разочарования.
– Спасибо. Я буду рад.
– И, эй, еще кое-что… – Брэдфорд еще немного расстегивает молнию на своем костюме, затем достает из кармана две коричневые сигары. Задумчивость пробегает по его тонким морщинкам, когда он рассматривает сигары и передает одну мне. – Ты знаешь, я всегда с нетерпением ждал того дня, когда смогу выкурить сигару со своим мальчиком Томми. Я сказал себе, что позволю ему это в тот день, когда ему исполнится восемнадцать.
Оглушительная скорбь заполняет пространство между каменными стенами, когда я сжимаю свернутую бумагу между пальцами, с любопытством разглядывая ее.
– Не выкуришь ли ты со мной сигару, Оливер?
Я с грустью улыбаюсь.
– Да, конечно. Спасибо тебе, Брэдфорд.
Когда он поджигает кончик сигары, я нахожусь в недоумении. Тлеющие угольки, клубящийся дым… И когда я делаю глубокую затяжку, то брызгаю слюной. Я задыхаюсь и давлюсь, от странного вкуса меня начинает подташнивать.
Брэдфорд сочувственно смеется, непринужденно затягиваясь собственной сигарой.
– Если привыкнуть, то это не так уж и плохо.
– Я поверю тебе на слово, – выдавливаю я между приступами кашля, возвращая ему сигару.
Слабая ухмылка расплывается на его широком лице, когда он что-то бормочет, вертя в руках самокрутку табака.
– С днем рождения, малыш.
Дым от сигары Брэдфорда клубится вокруг нас, окутывая плотным туманом. Он становится таким густым, что я едва могу его видеть, у меня с трудом получается дышать. Мой приступ кашля превращается в неистовую потребность в воздухе, в борьбу за кислород, когда жар обжигает мою кожу и все начинает исчезать.
Я снова в спальне Сидни, прикованный к столбикам кровати, безнадежно пойманный в ловушку. Она целует меня, любит меня и отказывается отпускать.
Она умирает вместе со мной.
Боже, я не могу позволить ей сделать это. Я не могу позволить ей уйти таким образом.
Сидни зовет меня по имени сквозь пелену дыма, стену смерти, и мое имя на ее языке – единственное подобие сладости, которое я могу сейчас получить.
– Оливер…
– Оливер!
Я вздрагиваю и просыпаюсь рядом с ней, понимая, что она на самом деле зовет меня по имени. Сидни ищет меня в темной спальне и в какой-то момент начинает паниковать, ведь ее рука не сразу хватает меня. Переводя дыхание и придвигаясь ближе, я обнимаю ее за талию и прижимаю к своей обнаженной груди.
– Я здесь, Сид, – выдыхаю я в мягкую мочку ее уха, находя утешение в том, как она расслабляется в моих объятиях. Тепло ее тела впитывается в мою кожу, как ранние утренние лучи солнца.
Все, что хотел сделать я, – это держать ее в своих объятиях.
Все, что хотела сделать она, – это держать меня.
Прошло больше двух недель с тех пор, как мы с Сидни вместе встретили огонь, и мы были неразлучны с тех пор, как нас выписали из больницы. Нас лечили от ожогов второй степени и вдыхания дыма. Но физические шрамы, оставшиеся после той ночи, гораздо менее страшны, чем эмоциональные, которые врезались в саму нашу сущность.
Я думал, что пережил худшее в жизни, когда мне промыли мозги и держали в плену в подвале незнакомца более двух третей моей жизни… Но, боже мой, как я ошибался.
Худшим было выражение глаз Сидни, когда она приняла решение покончить с собой, потому что ей была невыносима мысль снова жить без меня. В ту ночь она приняла сознательное решение умереть. Сгореть.
Из-за меня.
Это тяжелый, неподъемный груз – валун для моего сердца и молот для моих легких. Это нож в моем животе и кулак на моем горле. Трудно не утонуть в этих темных водах, когда к каждой частичке меня привязан якорь.
Поэтому я удерживаю ее.
При каждом удобном случае я обнимаю ее, и мне удается продержаться на плаву еще немного.
Крепко прижимая Сидни к себе, я накручиваю прядь ее коротких волос на кончики пальцев, тем самым обнажая шею. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее любимое место, – прямо между плечом и линией подбородка. Это великолепная арка, обтянутая шелковистой кожей и усыпанная веснушками, напоминающими Млечный Путь.
Сидни этого не знает, но каждый раз, когда я целую эти крошечные звездочки, я загадываю желание.
– Тебе приснился кошмар? – шепчу я, проводя пальцами по ее обнаженному животу, сильнее прижимая к себе.
Она прижимается задом к моему паху, когда мой язык скользит по чувствительной коже вдоль ее шеи.
– М-м-м-х-м-м, – мычит она, и вслед за этим раздается стон.
Моя рука поднимается выше, обхватывая ее грудь, и она извивается, упираясь в мою эрекцию в ответ.
Справедливо будет сказать, что мы были ненасытны с тех пор, как вернулись домой. Мы дали обещание не торопиться, позволить нашим телам и разуму исцелиться, и это обещание мы нарушили через семь минут после того, как переступили порог моего дома и быстро взобрались на обеденный стол.
Я надеюсь, что это единственное обещание друг другу, которое мы когда-либо нарушим.
С тех пор мы не могли оторваться друг от друга. Это всегда отчаянный, первобытный вид занятий любовью, безумие сердцебиений, вдохов, прикосновений и теплой плоти. Каждый раз это кажется вопросом жизни и смерти, и мне интересно, как долго это будет продолжаться.
Это выходит за рамки секса.
Это первобытно.
– Ты мне нужен, – говорит мне Сидни жарким шепотом, поворачиваясь ко мне лицом.
Мы всегда оказываемся лицом к лицу, глаза в глаза, заменяя тот мучительный момент в ее горящей спальне чем-то более сладким.
Я двигаюсь вниз по ее телу, проводя губами по нежной коже и параллельно стаскивая с себя нижнее белье. Когда мое лицо оказывается меж бедер Сидни, я ощущаю, как она выгибает спину и постанывает, зарываясь пальцами в мои волосы. Я тут же начинаю жадно поглощать ее.
В какой-то момент обе мои руки скользят вверх по ее телу, желая погладить груди. Я поднимаю глаза, чтобы понаблюдать за каждым эротическим толчком, который приближает ее к экстазу, а затем опускаю одну руку и погружаю в Сидни свои дразнящие пальцы.
Сидни ахает:
– О боже… Оливер…
Я знаю, когда она близка к оргазму. Это понятно по тому, как ее бедра сжимаются вокруг моего лица, а руки теребят мои волосы. Ее стоны временно стихают, как драматическая прелюдия к крещендо[51].
Сидни прижимается к моему языку, и когда наши стоны сливаются, я испытываю наслаждение от ее удовлетворенности. В последнее время я понял, что мы
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
