— Хау, команчи! Чаем угостите нас с шерифом?!
Да быть не может, ну, шериф, ну ты и проспал…
И — ай да Федя!
Пятеро мальчишек вскочили и тут же сели на место, напуганные и огорошенные.
— Че замерли? Чай ставьте… О, и Данька Сухов здесь! Я, Даня, когда след увидел, сразу о тебе подумал. Помнишь мои уроки в лесу на внеклассных занятиях? Почему плохо выучил, а? — сразу и капитально наехал Потапов. — Почему ветки ломаем при движении? Почему ствол под углом торчит за спиной? Почему обувь другую для операции не подобрал взамен паленой? Я на твои следы насмотрелся. Да и размер не совсем детский, вымахал лось раньше времени… А где охрана лагеря? Вы о чем думали, команчи…
Слов у меня не было. В горле пересохло.
— Ты же Зеня, да? В Посаде живешь? — наконец спросил я у крайнего, присаживаясь возле костра. — Водички налей-ка свежей… И дуй после по тропе, Зиннур. Увидишь большой черный мотоцикл, в боковой корзинке возьми мой серый вещмешок и тащи его сюда, там еще рогалики остались. Сладкие… Ну что. Рассказывайте для протокола, бандиты.
И «бандиты» начали рассказ о Протесте. О наивной попытке заслужить внимание. О смертельной обиде на нас, взрослых, не пускающих парней в настоящее дело. О том, как романтика проходит мимо, как жизнь все больше обрастает материальным, пошлым и конечно же ненужным.
Я не стану полностью этот рассказ приводить.
Вы все его знаете, если мужчины.
Помните себя в такие годы? Помните собственные горькие мысли о том, как наши героические предки выиграли Гражданскую, а потом и Великую Отечественную, ничего геройского нам уже не оставив, как не оставив и места для самих Подвигов, так нам тогда казалось. Даже настоящих врагов, нагло ломающих наши границы, деды не оставили! А от отцов достался лишь Афган, и то на последней стадии позорного вывода, Сумгаит и Карабах, Абхазия и Чечня, где все мировые СМИ, и наши в том числе, стреляли в мальчишечьи спины со всех страниц и экранов… А мы мечтали о настоящем. О том самом Подвиге и о служении Родине, которая нас любит и на нас надеется.
Мальчишки рассказывали и плакали.
Но губы их были сжаты, глаза резки, а еще детские кулачки тверды, как камень.
Одинокая двустволка, самодельные пики в оружейной пирамиде… Сухари из дома, тайные клятвы. И абсолютная готовность наивно умереть за Дело.
Господи, мы же их так потеряем!
Стратегия, экспансия, Империя… Территория, ништяки-ништяки-ништяки, локалки эти проклятые. Эх, ты ж! Фантклуб, говоришь… Монтана.
Думай давай, шериф, думай. И сделай все правильно. Правильно сделаешь — правильно оно и будет. Тут сидят твои будущие бойцы, шериф. Смена верная. Как там у Олега Митяева было сказано?
…И былые доблести Ермакова войска
Примеряют мальчики ночью на себя.
Вот и чай поспел. Я отвернулся — не слеза ли покатилась?
— А давайте-ка сюда гитару, бойцы, — неожиданно предложил Спасатель. — Есть одна вещичка, щас вместе споем.
Глава 12
ЗА ТРИ МОРЯ…
Демченко Сергей Вадимович, секретарь Госдепа России.
Сегодня ответственный за отправку сверхдальней экспедиции «Беринг»
«Я бы поехал».
С этой неисчезающей мыслью и отставил тарелку в сторону.
Будь у меня хоть малейший шанс, хоть самый призрачный намек! — использовал бы полностью и поехал. Но реального в таких желаниях нет ни байта, подобные путешествия для секретаря Госдепа есть просто праздные мечты. Поздняк метаться, я уже в номенклатуре. А номенклатура, доложу я вам, это такая штука… с высокими адгезионными свойствами. Попал в нее один раз — и все, не отлепишься. С поста выгнать могут, наказать могут, а вот из самой номенклатуры не выскочишь, такие случаи чрезвычайно редки. А как же иначе, человек проверен делами и интригами, знает много, в том числе и неизбежно лишнего, расклады и ранги понимает, политический и дипломатический опыт есть. Не отпустят такого в практически свободное плавание.
Как говорил мне как-то Главный, вводя в курс дела, порой полезней трижды проверенный работник, чем одаренный, но непонятный. Теперь я и сам это понимаю: есть ряд постов, где надежность важней смелого креатива.
В саму экспедицию Сереге Демченко нельзя, а вот шишки башкой ловить в процессе ее подготовки и отправки — это пожалуйста, уворачивайся, если сможешь.
Сразу понимание всей тяжести новой задачи мне в голову не вступило, долго недоумевал (вот же туповатое словцо), какое вообще отношение имеет Госдеп анклава к подобным экспедициям? Просветили быстро, понял. Во все времена наше ведомство занималось такими хитрыми задачами. В подряде со спецслужбами, естественно. Так что подготовкой старта я занимался в полный рост все последние дни.
На Потапове лежала конкретика, на мне — взаимодействие служб и всеобщий контроль.
Кому-то может показаться, что моя задача заключается лишь в постоянном и беспрекословном распахивании ворот перед Потаповым, по первому требованию и с непременной улыбкой привратника в ливрее. Да ничего подобного. У любой задачи, кроме цели и средства, есть еще и ожидаемый конкретный результат. Тут все должно быть сбалансированно — мало ли что Феде в голову придет. Старого доброго соотношения разумности затрат к планируемому ништяку никто не отменял. Любой запрос — это фонды или килограммы канальной поставки, это ресурс, живые деньги. Поэтому я утверждаю все. Или же не утверждаю. У Спасателя один прожектор — на лбу, он лишь Дальний Берег видит. А родной, между прочим, никуда не исчезает, даже растаяв в океанском тумане; нам тут жить и работать, решать насущные задачи.
Ведь экспедиция «Беринг» — далеко не первый и тем более не единственный текущий проект. Задач много, дыр еще больше, так что прости, Федор, но ты не на острие единственной иглы, их много. Ты — долгосрочная инъекция.
Понимая это, Спасатель тем не менее на меня иногда злится, иногда откровенно психует, но всегда вынужден подчиниться моему окончательному решению. Просто потому, что я сейчас представитель верховной власти, которой, как известно, виднее: что, кому и как делать. Больше скажу, для рядовых участников экспедиции я порой предстаю самым настоящим тормозом прогресса и поступательного движения. Терпите, други, терпите, у вас еще будет время проявить яркую самостоятельность…
В зале столовой народу было много — обычно на завтраке гораздо меньше. Уже давно общепит Замка работает лишь на госслужащих и редких «талонщиков», нормальные же люди вообще-то дома завтракают. Пришедшие подходили и подходили к раздаче, разбирали подносы, нагружали подогреваемое официантами на мармитах, осторожно, чтобы не расплескать чай или кофе, отплывали к свободным столам.
Интересно, отчетливо вижу два потока, два слоя и два настроения.
Они даже садятся отдельно. Тихий и спокойный «рутинный» слой еще не вполне проснувшихся, которые даже в эти судорожные для меня последние часы перед отправкой продолжают жить размеренной жизнью повседневной привычной работы, и другие — возбужденные, заряженные. Эти завтракают быстро, особо не разбираясь и не привередничая, разговаривают громко. Просто удивительно, как много людей и служб оказались причастны к старту.
