событий. Неужели вы думаете, что мы остались бы здесь ночью одни, если бы подозревали, что Натка убийца?! Виталик просился с нами поехать, но мы были уверены, что просто посидим в дружеской обстановке, и Ната нам все расскажет.
— Зачем же тогда нужен был гипноз и установка на повторение того, что она совершила неделю назад?
— Лично я не верила, что Марика нет в живых. Полагала, что он где-то скрывается, а Натка знает об этом, но молчит, боясь, что на его след выйдут бандиты, опекающие их кредитора.
— Вы и мне не поверили?
— Не хотела верить. Сомнения все же оставались. Уверяю вас, я никогда бы не согласилась остаться здесь, зная, что Ната убийца. Ночью Алла спала, я здесь сидела одна. Это Алла никого не боится, а я страшная трусиха.
— А что вы думали о случившемся?
— Тогда я предполагала такой вариант. Марик намеренно оставил обе свои машины возле дома, чтобы сбить со следа кредиторов. Ту пятницу они с Натой провели на её даче. Мало кто знает, что она купила этот дом. Ночью, когда никто не мог их видеть, Натка отвезла его в укромное место, а потом попала в аварию или имитировала её. Притворилась, что ничего не помнит, но не предполагала, что жена Марика проявит такую бешеную активность, и начнется следствие. Ната симулировала потерю памяти лишь для того, чтобы таким образом отвертеться от кредитора. Вы же сами сказали, что она не умеет прогнозировать события. Вот Натка и решила, что такими детскими приемами можно обмануть бандитов. На самом деле они бы взяли её в оборот и она бы все им выложила — где Марик, где деньги. Конечно, Ната их боялась, потому никому не доверяла и ничего не говорила, ссылаясь на амнезию.
— И вы надеялись, что в результате установки на реконструкцию событий узнаете правду?
— Я полагала, что воспроизводя свои прежние действия, Ната снова поедет в то место, где скрывается её любовник, и мы это узнаем. Если Марик жив-здоров, то зачем следствие? Поверьте, только на это мы и рассчитывали. Не собирались мы выводить Натку на чистую воду и убеждаться, что она убийца. Просто хотели, чтобы следствие было закрыто, и нас не тревожили.
— Лидия Петровна, я скажу просто, но доходчиво, — вновь вмешалась Алла. — В некоторых ситуациях принцип: «И нашим, и вашим спляшем», неприемлем. Либо вы выручаете нас, либо руководствуетесь интересами Натки. Другого в данном случае не дано. Вы просто из двух зол выбрали наименьшее. Натку уже не переделать, она уродилась без мозгов, а Лара могла безвинно пострадать. Наталья за свою безалаберную жизнь побывала в стольких переделках, что лишняя неприятность для неё не трагедия, а нашу жизнь следствие могло серьезно осложнить. И дело не только в потрепанных нервах и бессонных ночах, хотя и это не подарок, но и в том, что мы потеряли бы свою репутацию. Деловые партнеры призадумались бы, а чего это с двумя бизнес-леди постоянно происходят криминальные истории? Приличные люди перестали бы с нами общаться. Знаете, как в старом анекдоте: «То ли он пальто украл, то ли у него украли, в общем, дело темное». От нас все стали бы держаться подальше.
Психиатр улыбнулась и встала.
— Хорошо, давайте будем считать эту тему исчерпанной. Пойду взгляну на свою подопечную.
Она прошла в спальню Натки и закрыла за собой дверь.
Виталий внимательно посмотрел на Лару.
— Досталось тебе, милая?
— И не говори. Никогда не думала, что придется участвовать в настоящей драке.
— Надеюсь, больше никогда не придется, — сыщик перевел взгляд на верную боевую подругу. — Алла, я думаю, мы столько наслышаны друг о друге, что церемонией официального знакомства можем пренебречь?
— Нет уж! Нас не представили друг другу, а с незнакомыми мужчинами я не разговариваю, — зажеманничала та, передергивая плечиками.
— Тогда позвольте представиться, — встав, он чуть склонил голову. — Виталий Рылеев, частый сыщик.
— Алла Дмитриевна, — манерно произнесла она, присев в реверансе и протянув руку для поцелуя.
Тот оказался на высоте, подыграв ей, и по всем правилам хорошего тона приложился к ручке, искоса взглянув на Лару и незаметно подмигнув.
— Позвольте официальную часть считать законченной?
— Вот махнем стопарик на брудершафт, с чувством облобызаемся, тогда и будем попроще, — сказала Алла уже обычным тоном.
— Ловлю на слове.
— Глядите, дядя Сидор, обещались! — произнесла та тоном Анки из «Неуловимых мстителей».
— Тогда я сейчас позвоню одному приятелю, которого привлек к расследованию, и скажу, что он временно остался без работы, но в виде компенсации проведет вечер в обществе очаровательных дам.
— Идея хороша, — оценила Алла.
— Нет, — возразила Лариса. — Сегодня я не могу. Выходные всегда провожу с сыном.
— А вечером? — спросил сыщик.
— Тоже вряд ли.
— Виталик, ты не все знаешь про свою любимую, придется открыть тебе глаза, — совершенно серьезным, многообещающим тоном произнесла верная боевая подруга, сопроводив свои слова легким вздохом и укоризненно покачивая головой, дескать, дружба — дружбой, но все же… Лариса удивленно вскинула на неё глаза. Какую ещё каверзу приготовила подружка?
— Обрати внимание, какая Ларка нечуткая, — Алла уперла в неё указующий перст и с хорошо разыгранной обидой посмотрела на сыщика. — Только-только у подруги забрезжила надежда устроить свою личную жизнь, а она тут же в кусты. Все себе, себе, никакого понимания. Законченная эгоистка твоя Ларочка. Жаль, что я ей верила. Столько лет дружим, и вот нате вам… Доверчивая я и простодушная, а она только о себе думает. Ах, женщины, ничтожество вам имя!.. — с мнимым пафосом произнесла она.
— Но я обещала Алешке, — улыбаясь, сказала Лариса. Уж ей ли не знать страсть подруги к актерству! Как только появился новый зритель, та тут же разыграла перед ним маленький спектакль.
— Проведешь с ним весь день, а часов в восемь мы за тобой заедем, Алла, тут же сменив тон, как всегда, овладела инициативой и стала командовать. — Крестник ложится в девять, так что ты всего на часок меньше с ним пообщаешься.
Лара заколебалась, уже почти готовая согласиться, и перевела взгляд на любовника, а подруга её пришпорила мнимо суровым тоном:
— Давай, давай, не телись, дорогая, тут, можно сказать, моя судьба решается, а ты менжуешься!
— Ларочка, может быть, ты постараешься… — неуверенно произнес Виталий.
— А твой приятель симпатичный? — повернулась к нему Алла.
— Почти как я! — выпятил грудь Виталий.
— И такой же скромный? — поддела она.
— Еще скромнее, — потупился тот.
— Тогда годится, — Алла продемонстрировала все тридцать два зуба в ослепительной улыбке. — Люблю скромных и симпатичных мужчин. Вот видишь, подруга, это же просто герой моего романа, а ты — такая
