её в этот кокон укатали. Кстати, я была права — Натаха так и не переоделась. Но почему она уселась в тачку в окровавленной одежде, — я пока не пойму.
— Алка, будь поосторожнее! Вполне возможно, что Натка уже выпуталась из простыней и давно не спит.
— Не бзди, подруга, теперь уже меня врасплох не застанешь.
Лариса убрала со стола, вытряхнула содержимое мусорного ведра в пакет, чтобы выбросить по дороге, и посмотрела на часы. Половина девятого, скоро приедет Виталик, и можно будет уехать домой. За разговором время пролетело незаметно. И то польза.
Пока нет Виталика, нужно позвонить домой. Разговаривать с мужем при любовнике — моветон. Лариса не могла себе представить, что может позвонить домой, например, из квартиры любовника, и врать, что она у подруги. Ведь тот все услышит и наверняка подумает, что раз она умеет так лихо врать, то и с ним лжива.
Всю женскую кухню никогда нельзя показывать ни одному мужчине. Чем меньше сильный пол знает про маленькие женские хитрости, — тем лучше.
Она набрала свой домашний номер. Миша сразу взял трубку.
— Доброе утро, мой дорогой. Я пока на даче, мы ждем приезда врача. Надеюсь освободиться через час и сразу приеду домой. Алешка ещё не проснулся? Когда встанет, скажи, что я буду часов в одиннадцать. Сегодня суббота, его день. Я обещала, что свожу его на ипподром, а потом он сам покатается верхом. Пока, дорогой, до встречи.
Увидев, что подруга возвращается, Лариса убрала телефон и вопросительно посмотрела на нее.
— Спит, — сказала Алла.
— Тебе не кажется это странным? Мы разговариваем в полный голос, любой человек давно бы проснулся.
— Лидия Петровна разберется, что с ней.
Услышав автомобильный сигнал, Лара выглянула в окно и обрадовалась:
— Алка, Виталик приехал, с ним Лидия Петровна. Чудесно! Пошли встречать.
Подруги вышли из дома и направились к воротам. Отодвинув тяжелый засов, они раскрыли створки и пропустили «Жигули» Виталия. Тот вышел первым и помог выйти врачу. Лариса никогда не видела её столь озабоченной. Поздоровавшись, они направились к дому.
— Я не могу себе простить, что согласилась участвовать в этой постыдной истории, — сказала психиатр, когда они прошли в гостиную и сели вокруг стола. — Виталий по дороге мне все рассказал.
Алла тут же бросилась в атаку.
— Лидия Петровна! Никакой вашей вины нет. Кто ж мог знать, что так получится?!
— Это можно было предположить, — не согласилась та.
— Но ведь мы до конца не верили, что Натка убийца. Было столько версий, предполагавших, что Марик жив, но скрывается от кредиторов.
— Алла, я знала, что она совершила преступление.
— Точно знали?
— На все сто процентов я не была уверена, но полагала, что она совершила нечто, вызывавшее у неё страх и тревогу за свою судьбу.
— Так ведь и мы думали примерно так же! Предполагалось, что они вместе с Мариком обманули одного из партнеров, который оказался связанным с какой-то криминальной группировкой. Узнав об этом, Марик скрылся, бросив подругу на растерзание разъяренным бандитам. Есть повод бояться за свою жизнь, и Натка дрожала от страха. Такие махинации весьма чреваты, можно и без головы остаться.
Голос Аллы был столь убедителен, что Лидия Петровна немного смягчилась.
— В любом случае не нужно было так рисковать и реконструировать преступление.
— Но ничего страшного же не произошло! — не отступалась Алла. — Подумаешь, — мы с Ларой получили синяки, царапины и укусы! Заживут. С Наткой тоже все в порядке. Я к ней недавно заглядывала, она спит. Зато мы теперь знаем, что произошло.
— Слишком дорогой ценой, — покачала головой психиатр.
— Не понимаю, чего вы так тревожитесь?
— Неизвестно, как случившееся скажется на Наташе.
Алла решила использовать ещё один веский аргумент.
— Лидия Петровна! Но ведь ваши пациентки — Лариса и я. Мы пришли к вам за помощью, потому что Натка нас подставила. Вы сами обмолвились, что всегда действуете в интересах пациента. Вот вы и действовали в наших интересах. Ведь в этой ситуации мы могли безвинно пострадать. Точнее, Лара. На неё могло пасть подозрение. Мы вам не говорили, но в пятницу вечером она была не дома, а с Виталием, но ни при каких обстоятельствах не сказала бы этого следователю. У Ларисы только-только нормализовались отношения с мужем, и свой роман она тщательно скрывает. Так что фактически алиби у неё нет, а мотива целых два. Вы её спасали, так что не корите себя.
Та вздохнула.
— Так-то оно так, Алла… Но любой человек с психическим нарушением имеет право на внимание психиатра.
— Так вы и уделяли внимание Натке! В больнице навещали, обещали помочь и помогли бы, если бы она не уперлась и не врала вам.
— Она неполноценна в интеллектуальном отношении. Не разбирается в людях, никому не верит, от всех ждет подвоха, не имеет ни друзей, ни близких людей, не способна отличить черное от белого, плохое от хорошего. Потому насторожена и скрытна.
— И тем не менее, не забывает про свой интерес. Нас она использовала лишь для того, чтоб отвести от себя удар и переключить внимание следствия на Ларису. Да ещё при этом надеялась, что мы попросим Мирона защитить её от мести другой банды. Это ж надо быть такой бессовестной! Устроить человеку кучу неприятностей и при этом рассчитывать на его помощь!
— Вы ведь знаете, что люди с интеллектуальной недостаточностью не способны прогнозировать последствия своих поступков. О других людях они чаще всего не думают. Да и сами порой страдают из-за своей непредусмотрительности, внушаемости, неумения предугадать возможный неблагоприятный ход событий.
— Вот вы жалеете Натку, оправдываете, называете все, что она сделала, все объясняющими, умными словами, а на общечеловеческом языке это называется подлостью.
— К сожалению, даже при легкой дебильности высшие эмоции не развиты. Чувство долга, благодарности, ответственности за свои поступки отсутствуют.
— Вот именно. А мы все же люди и должны жить по человеческим, а не по дебильным законам. Очень прошу, Лидия Петровна, не надо себя упрекать. Из-за этого и я чувствую вину, что втянула в эту авантюру вас, человека, которого безгранично уважаю, мнением и отношением которого очень дорожу и надеюсь и впредь иметь честь общаться с вами.
Психиатр наконец улыбнулась.
— Умеете вы льстить, Алла!
— Это не лесть, а чистейшая правда! — с жаром произнесла та.
— Верю, но и легкий подхалимаж тоже имеет место.
— Всего лишь самую чуточку, — рассмеялась Алла.
Чувствуя вину — ведь не всю правду рассказали психиатру, — Лара вмешалась:
— Лидия Петровна, Алла действительно не кривит душой. Я тоже чувствую себя виноватой перед вами, но, клянусь, мы не предполагали такого развития
