Натянув на себя рубашку Игоря и собрав мокрые волосы в гульку, я кружила по кухне, готовя нам быстрый ужин. В последнее время я готовила куда чаще обычного, и не мудрено, ведь на моём языке это было самое очевидное проявление заботы. Но теперь, видимо, придётся искать другие способы сказать «Я люблю тебя».
Пока на плите тушились овощи, я стояла у окна и разглядывала своё отражение в тёмном стекле: растрёпанное и чуть уставшее, но до безумия счастливое. Минут через пять в стекле появилось отражение Игоря, который стал за моей спиной, опустив руки на подоконник по бокам от меня. Коснулся носом моего затылка, с шумом втянув воздух в себя. От меня пахло его шампунем и гелем для душа. Я отклонилась чуть назад, упираясь спиной ему в грудь и откидывая голову на горячее обнажённое плечо — Ключевский потрудился натянуть на себя одни лишь брюки.
— Уже можно? — негромко проговорил он где-то возле моего виска.
— Кушать? Нет ещё, тушится пока.
— Пусть и дальше тушится. А я про другое. Уже можно говорить, что я люблю тебя? Или это будет слишком пошло, мол, только-только переспали, а уже признания.
Я фыркнула.
— Знаешь, в нашем с тобой случае лучше рано, чем поздно.
— Тогда слушай сюда, бодрая… девочка. Я люблю тебя.
Пальцы сжались чуть сильнее на его запястье, а меня уже в полную меру затопило теплом и нежностью.
— И тогда тоже любил, просто боялся… в полной мере позволить этому быть.
— И я… боялась, — развернулась, оказавшись теперь к нему лицом. — Что тебе этого не нужно. Что ты терпел меня только из-за чувства долга.
— Но ведь это и был мой долг: заботиться о тебе, оберегать. Но это очень приятный долг, очень важный и необходимый. Если бы я не хотел видеть тебя рядом с собой, я бы ещё тогда снял тебе квартиру и раз в неделю завозил продукты, а то и вовсе просто скидывал деньги на карту.
— Но Сеня…
— Сеня был маленьким крикливым младенцем, хоть и центром моей вселенной. Но тем не менее жил я именно с тобой, как с человеком, как с личностью, как с женщиной… хоть и непутёвой.
Я несмело улыбнулась.
— Не везёт тебе с женщинами.
— Отчего же?
— Ну, сначала твоя жена…
— Сильно бывшая жена.
— Сначала сильно бывшая жена, потом я… не стала бороться за нас.
— Я предпочитаю думать, что ты не отказывалась от нас, а просто не смогла быть рядом.
И вот здесь я не выдержала и заплакала, при этом проклиная свою слезливость — ну сколько можно, только и делаю, что реву целыми днями напролёт!
— Я люблю тебя. Уже почти пятнадцать лет как…
Ключевский прошёлся большим пальцем по моей щеке, стирая слезу:
— Тс-с-с, теперь всё будет хорошо. Мы слишком высокой ценой поняли, как это — порознь.
— Вместе мне нравится куда больше.
— И мне, — согласился Игорь и попытался поцеловать меня в губы, но я вдруг увернулась, круглыми от ужаса глазами глядя на Арсения, застывшего в дверном проёме кухни.
***
Выражение его лица не понравилось мне сразу. Он стоял в куртке и ботинках, с силой вцепившись в косяк, отчего костяшки его пальцев побелели.
Ключевский-старший, моментально отреагирововавший на смену моего настроения, крутанулся на месте и закрыл меня грудью.
— Привет, — спокойно улыбнулся он сыну, хотя по мышцам спины было видно, как сильно напрягся. — А мы тут… разговариваем.
Ребёнок молчал, уставившись на нас каким-то диким взглядом, заставляющим сердце в груди замереть.
Я всё-таки показалась из-за плеча Игоря.
— Сень…
— Я всё слышал, — отчеканил он, будто бы выплёвывая слова из себя. — Вы просрали целую кучу лет впустую.
Он говорил какие-то совершенно взрослые слова, а вот эмоции выдавали зачатки детской истерики, от которой становилось жутко.
— Арсений, — грозно одёрнул его отец, но сын был слишком заведён, чтобы среагировать на его тон.
— Вы оба херовы эгоисты! — перешёл Сенька на крик. — Получается, что всё было зря!
— Сеня!
Игорь сделал шаг вперёд, но не успел. Арсений с чувством треснул кулаком по стене и выскочил в коридор. Мы кинулись за ним, но слишком поздно, и входная дверь уже успела захлопнуться.. Ключевский громко заматерился, тратя драгоценные секунды на борьбу с замком, который, как назло, не хотел поддаваться.
Когда раздался долгожданный щёлчок, Игорь выбежал в подъезд как был — в одних штанах и босиком. Я же осталась стоять на пороге. И дело тут было не в форме одежды, а в опасении сделать ещё хуже.
Ключевский-старший вернулся минут через десять, запыхавшийся, холодный и до ужаса напряжённый.
— Не догнал, — отрезал он, хватаясь за голову.
— Нужно позвонить, — всё-таки догадалась я, кидаясь к своей куртке. Пока я была в душе, Игорь успел навести порядок в прихожей, что хоть слабо, но всё же радовало. Арсению не довелось увидеть всю глубину нашего падения.
Телефон нашёлся в кармане, но стоило разблокировать экран, как из моей груди вырвался болезненный вздох — на дисплее высветились три пропущенных звонка от Арсения, последний был сделан полчаса назад.
— Я обещала ему, что всегда буду на связи и… не услышала, как звонил телефон.
— Он отойдёт, — без особой уверенности пообещал Игорь, подходя ко мне и обнимая. — А сейчас его просто нужно найти, пока глупостей не наделал.
— Да, найти, — повторила я, нажимая кнопку вызова.
***
Шёл третий час ночи, а мы с Игорем продолжали кружить по району в поисках сына. Обзвон знакомых не дал никаких результатов. Даже Слава с Юлей, приехавшие сразу же после звонка Ключевского, не смогли придумать ничего лучше, чем просто начать шерстить улицы.
— Я отвезу тебя домой, — вдруг нарушил тишину Игорь, — тебе поспать надо.
— Нет, — категорично отрезала я.
— Лесь, — печально вздохнул Игорь, накрывая мою ладонь своей. Я сидела на пассажирском месте и красными от усталости глазами всматривалась куда-то вдаль. — Тебе домой надо. Там собака и всё такое. В конце концов, Сеня может туда приехать.
— А может и не приехать.
— Да, но сейчас мы ничего не можем сделать. Давай я отвезу тебя домой, потом ещё немного покружу, и если результата не будет… то пойду в полицию.
Шмыгнула носом.
— Ты думаешь, что-то случилось?
— Помимо того, о чём мы знаем? Нет, — излишне уверенно заявил он. — Просто Сенька растерян и расстроен, ему нужно время принять случившееся.
— Он так активно сводил нас в последние дни…
