Ненавистное белье полетело в сторону, и, чуть изловчившись, я оказалась сверху. Глаза Ключевского потемнели, став практически бездонными, на губах заиграла самодовольная улыбка, которая быстро испарилась, стоило мне лизнуть Игоря в кадык. Огладила его грудную клетку, очерчивая пальцами все линии рельефа, мне нравилось ощущать, как учащается сердцебиение и сбивается дыхание.
Раньше наш секс во многом строился на моих попытках сделать ему приятное, но Игорь каждый раз переигрывал меня, завладевая инициативой. Но сегодня мне хотелось… поделиться с ним нерастраченной нежностью, что хранилась во мне все эти годы. Ещё один поцелуй в шею, затем в колючий подбородок, в ответ его рука легла мне на затылок и стянула резинку, после чего волна густых волос разметалась по моим плечам. Я двигалась медленно, оставляя влажную дорожку от поцелуев на его коже. Ключица, солнечное сплетение, грудь, область диафрагмы, живот… мне всё было мало, и я спускалась ниже и ниже, когда резким рывком оказалась опрокинута на спину.
— Потом, — горячее дыхание коснулась моего уха, — всё потом. Моя хорошая.
В эти два слова было вложено столько всего, что у меня защипало глаза, но разреветься я не успела, потому что Игорь подтянул меня чуть выше и поцеловал нежно и неспешно, будто успокаивая. Мои чувства в очередной раз поменяли окрас, сменив острое возбуждение на едва выносимое томление.
Мужская рука прошлась по внутренней стороне бедра, замерев между моих ног. Я вздрогнула, внизу живота всё сразу же заныло и затрепетало… от понимая, что это именно Игорь касается меня там. А ведь я уже и не верила, что однажды мы с Ключевским вновь окажемся в одной плоскости. Он сделал движение рукой, коснувшись особо чувствительного местечка на моём теле и я негромко вскрикнула. Наши тела так тонко реагировали на прикосновения друг друга, будто сонастраиваясь. Моя кожа покрылась испариной только от одних его прикосновений.
Игорь прижался своим лбом к моему, и наши лица оказались непростительно близко, смешивая наше дыхание и сбивчивый шёпот.
— Я…
— … так скучал…
—… по тебе.
Лёгкий поцелуй в губы и он сжал моё бедро, заводя его себе за спину, чтобы уже в следующее мгновение войти меня. Медленно, нежно, настойчиво… Он пытался двигаться медленно, но очень скоро мы оба сорвались, с каждым движением делая наш темп всё быстрее и будто бы острее. Тела сплелись так тесно, что под самый финал я уже перестала различать, где начинался он и заканчивалась я.
Чувство наполненности и безграничного счастья расцветало в нас медленно и неспешно, словно пронизывая насквозь каждую клеточку, пока оба не сорвались в нирвану на двоих.
***
В себя приходили долго. Или же просто я не могла поверить в случившееся. Но меня всё время не покидала смутная тревога, как если бы наша близость была всего лишь сном, а в скором времени должен был зазвонить будильник, чтобы вернуть меня к холодной и одинокой реальности.
Я устроилась на плече Игоря и водила пальцем по его колючему подбородку, сам же Ключевский лежал с прикрытыми глазами и блаженно улыбался, выглядя при этом лет на десять моложе.
— Игорь, — осторожно позвала его, боясь разрушить волшебство момента.
— М-м-м-м, — потянул он. — Ты же сейчас не будешь задавать глупых вопросов?
— Смотря что понимать под глупыми.
Он резко распахнул глаза и с полной серьёзностью глянул на меня:
— Про прошлое — глупость, про обиды, про то, чего не случилось, про…
— Поняла, — усмехнулась я. — Прошлое нельзя, значит, будем про настоящее. Где все?
— Вот это да, хороший вопрос. Сеня у друга решил переночевать, а Славка к жене отправился.
— Так они же разводятся.
— Они ещё туеву кучу лет разводиться будут и в итоге сойдутся обратно. Неужели ты думаешь, что Слава бы просто так уступил Юльке квартиру, не рассчитывая её вернуть в скором времени? Да и Юля слишком долго его откармливала, чтобы просто так отдать это счастье в чужие руки.
— Тогда к чему это всё было?
— Иногда всем, даже самым крепким парам, нужна перезагрузка. А в их случае тем более.
— Почему?
Ключевский чуть помедлил, решая, насколько вправе рассказывать о делах приятеля.
— С детьми у них никак не получается. Причём проблема у обоих, и принять это пока что сложно.
Услышанное меня расстроило. Вот почему так оно в жизни бывает? Кто-то беременеет в самый неподходящий для этого период жизни (и как бы я ни любила Арсения, будем честны, случись со мной беременность чуть позже, толку от меня как от матери было бы куда больше), а кто-то очень хочет, но не может.
— Они справятся с этим, — уверенно заявил Игорь, будто прочитав мои мысли.
Остро захотелось, чтобы у Макаровых действительно всё было хорошо. Нужно будет отправить Славке что-нибудь оптимистичное, а то последний отправленный реквием отдавал излишним пессимизмом.
— То есть мы сегодня с тобой одни?
— Знаешь, — ухмыльнулся Игорь Валерьевич, — а мне нравится ход твоих мыслей.
И прежде чем я успела пискнуть, он уже повернулся на бок, нависая надо мной.
Второй раз получился до исступления неспешным. И даже после этого, мокрые и уставшие, мы никак не могли расстаться, сплетясь в тесных объятиях.
— Оставайся, — попросил Игорь, когда я зашевелилась в попытке выбраться из постели.
— Я бы с радостью, но дома Жужалица. Одинокая и голодная.
— Давай съездим за ней?
— Ага, а утром придёт Арсений и…
Что там «и», я так и не придумала, но меня до ужаса пугала реакция сына на то, что мы с его отцом… решили быть вместе. Но разве мы хоть что-то решили? Пока мы просто натворили безумств, и как объяснить это ребёнку, я не представляла.
— И он будет счастлив, когда мы ему расскажем.
— Что снова спим вместе? — колкость вылетела прежде, чем я успела подумать. К тому времени я уже успела сесть на кровати и теперь вновь была поймана Ключевским.
— А мы просто спим?
— Нет, но…
— Лесь, — поморщился Игорь, — не накручивай, но если для тебя так будет понятней, — он поцеловал меня в основание шеи, — это никогда не был просто секс.
— Даже когда ты утверждал обратное?
— Тем более когда я утверждал обратное.
Волна нежности поднялась на душе, но я пока что опасалась дать этому чувству разрастись в полную силу.
— Хорошо. Но за Жужей нужно съездить в любом случае.
***
Душ было решено принимать по отдельности, иначе был риск до утра не выйти из дома. А у меня, в конце концов, была Жужа Игоревна, в девичестве Пенелопа Аделаида… Имя-то какое!
