и, открыв глаза, увидел грозного охранника. — Замолчите!
— Но почему? — искренне удивилась девушка. — Мы не нарушаем никаких правил, не пытаемся заработать. Нам просто хорошо, и мы так проживаем момент, никому не мешая. Что в этом плохого?
— Это запрещено, — охранник был типичным служакой, не способным прочувствовать атмосферу мгновения и знающим только слово «приказ». Такие есть в каждой стране и каждом городе — и говорить с ними на «человеческом» языке — пропащее дело.
К моему удивлению, никто из местных, до этого явно наслаждавшихся музыкой, не вступился за музыкантов. Я не смог сдержаться. Уж очень мне нравилась картинка, открывающаяся перед глазами, именно с их аккомпанементом. Десять минут я аккуратно, но с напором пытался договориться со служащим — и тот наконец отступил.
— Ладно, бренчите, — недовольно бросил он, уходя, — только чтобы негромко и недолго. Иначе выгоню.
Ребята искренне поблагодарили за поддержку и продолжили свой интуитивный концерт, а я все сидел рядом с ними на камне, расплываясь в приятной неге, абсолютно потеряв счет времени.
Самыми же прикольными жителями зеленых холмов стали ламы и альпаки, дружелюбно облизывающие паломников и сующиеся мордами прямо в фотоаппарат для веселых селфи. Их не то что не смущали, а даже развлекали люди вокруг — таких забавнейших и компанейских животных я давно не встречал. Не знаю почему, но не после Лимы, Уакачины и Радужных гор, а именно после селфи в разноцветном пончо с альпакой для меня ожила картинка, которую я ожидал увидеть в Перу. Найти этих животных было не так просто: сегодня 90 % мировой популяции, то есть 3,5–4 миллиона голов, живет в Южной Америке, из них четыре пятых — в перуанских Андах, на высоте от 4000 до 5000 м над уровнем моря. То есть с ними можно либо встретиться в зоопарке (вообще не мой вариант), либо, будучи суперлюбителем, отправиться в горы, к их натуральной среде обитания.
Самое мимимишное в альпаках — косматая запутанная челка, так смешно спадающая на глаза. От этого периодически кажется, что они косятся, и становится еще смешнее. Я гладил их, обнимал и жал лапы — а они только довольно фыркали и отвечали взаимностью на каждое проявление нежности. Вот бы зарыться в их теплую шерсть и проваляться тут целый день на травке!
Дальше мой путь лежал к геоглифам пустыни Наска — одной из главных загадок Перу и всей нашей планеты в целом. Линии Наска представляют собой череду гигантских рисунков, раскинувшихся на территории приблизительно 300 км2, или же протяженностью 50 км с севера на юг и 5–7 км с востока на запад, очертания которых можно увидеть только с высоты птичьего полета.
Прежде чем заказать себе обзорный вертолет, я снова запасся техническими данными, чтобы быть уверенным, что мы не поднимемся на высоту трех тысяч метров и не наберем скорость выше трехсот километров в час, — иначе такой полет мог бы считаться рейсовым и создать проблемы для наземной кругосветки без перелетов. Получив все официальные бумаги, подтверждающие «законность» моего поднятия в небо, я отправился к полю для посадки в свой микродельтаплан (он был действительно крошечным, в него помещались только я, пилот и гид, рассказывающий о значении рисунков).
Я не мог понять, как доисторический человек мог с такой идеальной точностью компьютера будто лазером вывести изображения животных, иероглифов и разных нечеловеческих существ на песке. Рисунок паука длиной 46 метров, колибри диаметром 50 метров, огромная ящерица. Ширина одной борозды — десятки метров, в голове не укладывалось, как можно создать такие картины, не имея возможности подняться в небо. Или же такая возможность была?
Пелена таинственности вокруг этого места добавляла особой атмосферы — с 1926 года, когда линии были открыты, исследователи публиковали все новые и новые догадки о происхождении геоглифов. Вроде как достоверно известно одно — они были созданы достаточно развитой цивилизацией Наска (ну не настолько же!) и назывались «самым большим календарем мира». Якобы с его помощью местные жители могли делать точные астрономические расчеты и вовремя проводить различные земледельческие ритуалы.
Хотя существует, конечно, и инопланетная теория — в 2014 году была проведена экспертиза человеческих останков, найденных в этом регионе, и ученые наткнулись на митохондриальные ДНК с мутациями, ранее не обнаруженными ни у человека, ни у приматов.
— А как это все тут не разрушилось и не размылось за все эти годы? — поинтересовался я у гида.
— Это ж пустыня, амиго, — начал объяснять он. — Тут дожди идут полчаса в год, поэтому и сохранились.
Несмотря на то что рукотворные сооружения обычно впечатляют меня гораздо меньше, чем природные, — этот опыт все же оказался интересным. Прежде всего из-за мистической пелены, витавшей вокруг пустынного плато. Людям нравится верить во что-то необъяснимое и потустороннее. Да и мне тоже.
Но нужно двигаться дальше — через Куско, Арекипу, Арику и Антофагасту до самого Сантьяго, в наиболее протяженную страну мира — Чили.
— Эй, амиго, где твоя еда и вода? — спросил у меня молодой парень в автобусной униформе. — Вы, гринго, всегда так — не заботитесь о себе. А тут Южная Америка, тут пустыня, это вам не Германия, — почему-то приняв меня за немца, ухмыльнулся Диего, и довольная улыбка расплылась на молодой физиономии.
Я не стал говорить Диего, что знаю, что такое автобусы-тысячники, которые преодолевают расстояния 1000+ км без остановок. Туалет — внутри. Еда — два раза в день, причем какой-то полный сухомятный shit и снеки. Остановки — только на блокпостах и при проверках салона полицейскими собаками. И один раз за весь путь на заправке — вот тогда-то и есть шанс чего-то докупить.
Я стоял без воды и еды, так как в последнюю секунду успел ухватить билет на отправляющийся автобус — тогда было не до супермаркетов. А на автобус, уходящий в 23:45, на который у меня был билет, я опоздал, хотя был уверен, что время у меня есть в запасе. Выехал из Арекипы в полдень, ехать около шести часов. Несмотря на то что в реальности оказалось восемь из-за перехода границ, все равно оставалось больше пяти часов на все дела. Что за черт? Как — «автобус уже уехал»?
— Будь внимательнее со временем, амиго! — весело подмигнул Диего. — В Чили время отличается на два часа от перуанского!
На два, Карл! Такой подставы я никак не ожидал. Ну уж ладно — перебьюсь автобусным подножным кормом, бутерброд бы мне комфорта не добавил. Главное, успеть пробраться в Сантьяго и поскорее пересесть на арендованное авто — тогда я наконец буду сам себе хозяин! А пока —
