Оливер провел ее в северное крыло, заметив по пути, что портрет его отца водворен на место.
– Папа позировал в музыкальном зале, – сказал он. – Возле тех самых клавикордов, на которых ты играешь.
Лили внимательнее присмотрелась к полотну.
– В самом деле. Как странно видеть его пальцы на тех же самых клавишах. – Без дальнейших обсуждений Лили направилась прямиком к лестнице, и они спустились на нижний этаж.
– Лили…
– Мне здесь нравится, Оливер, – сказала она, настойчиво перебив его. – И тебе тут должно нравиться. Забудь о Витлэсе. Здесь обитали твои предки. И твой отец, несомненно, испытал в этих комнатах много счастливых моментов.
Он ничего не ответил. Их путь неуклонно лежал в экзотическую комнату, послужившую последним земным пристанищем его дяде.
– Замечательно! – Лили уперлась руками в бока и сделала полный оборот, оглядывая комнату. – Можешь себе представить? Этот твой проклятый братец умудрился еще раз здесь побывать.
Оливер поставил на место покрытое шкурой кресло и сел, оглядывая последствия торопливого неряшливого обыска. На этот раз не было сделано даже попытки скрыть чье-то бесцеремонное вторжение.
– Он даже поднял паркет, – сказала Лили, указывая на несколько зияющих отверстий в полу. – И разломал мебель. Ох, Оливер, как тут все разрушено! Как он посмел?
– Не надо забывать, что это все мог сделать и Лэйкок. Хотя не думаю, что он такой отважный, чтобы пойти на риск вывести меня из себя.
Лили подняла с пола покрывало и положила его на кровать.
– Он сюда больше не придет.
– Нет, – сказал Оливер в ярости. – Никогда. Мы позаботимся о том, чтобы твой папа увидел то, что здесь произошло. Это решит дело.
– Посмотри, что он сделал с комодом. – Лили принялась подбирать крошечные ящички, вытащенные из своих гнезд и брошенные на пол. – Это просто безумие. Столько лет этот ужасный человек пользовался добротой моего отца! Что заставило его совершить такое бесчинство?
– Брось это, – сказал Оливер. – Иди сюда. Я хочу тебя обнять.
Она подошла к нему, держа в каждой руке по ящику, но не дала ему усадить себя на колени.
– Он даже сорвал полог с кровати, Оливер. Ох, нужно будет обсудить это с Розмари и Миртой.
Любопытство оказалось сильнее утомления, и Оливер встрепенулся:
– Да? А зачем тебе это делать?
Избегая его взгляда, она обошла вокруг кровати, которая была отодвинута от стены.
– Лили! Ответь мне.
– У нас вошло в привычку обсуждать… человеческие особенности. Такое вот маниакальное поведение. – Она взглянула на него, будто оценивая его реакцию на ее заявление.
Он только пожал плечами.
Лили задвинула ящики на место. Она развязала несколько последних шнуров, на которых держался обвисший полог, и прикрыла голову руками, когда над ней закачался навес.
Один из столбиков кровати треснул и просел под матрасом.
– Лили! – Оливер вскочил на ноги, подхватил ее и перенес на безопасное расстояние. – Этот дурак Витмор все здесь поломал. Знаешь что, давай вернемся в более приятную обстановку. Позже я предложу твоему отцу очистить эту комнату. Так будет лучше.
Его жена замерла, ее серые глаза застыли, губы приоткрылись. На щеках вспыхнул яркий румянец.
– Дорогая! – Оливер обеспокоенно потрогал ей лоб. – Тебе нужно отдохнуть. У тебя сегодня было слишком много переживаний.
– Нет, – прошептала она. – Ох, не может быть.
– Все будет хорошо, – сказал он ей. – Нам обоим просто нужно поспать.
– Оливер! – Ее пальцы вонзились в него. – Ох, Оливер, посмотри.
Он посмотрел, но не увидел ничего, кроме комнаты в ужасном беспорядке.
Лили отстранилась от него и подошла к кровати. Она указала на верхнюю часть золоченого балдахина, изрядно помятого и впервые целиком открытого взору.
– Я… – Он подошел к ней. – Это не…
Она громко сглотнула и хриплым голосом сказала:
– Это оно.
– Нет. Не могу в это поверить. – Но он убрал несколько резных украшений, увенчивающих кровать. Под ними сияла… Он даже не мог найти слов тому, что они обнаружили.
С осторожной почтительностью Лили взяла находку, держа ее обеими руками.
– Это оно, да? – спросила она, слегка задыхаясь. – А украшения на балдахине были сделаны так, что полностью ее закрывали. Кому могло прийти в голову заглянуть под деревянную корону в поисках другой… Ох, Оливер, это в самом деле она!
– Да. Невероятно. Она была там все это время.
Лили погладила ее.
– Отличное потайное место. Почти на виду. На него смотрели миллион раз.
– Как они могли… Сестра Лэйкока отвлекала стражу, так он, кажется, сказал?
– Да, – кивнула Лили. – Ну а после того, как Джордж с друзьями заполучили то, что хотели, приключение перестало быть забавным. Оно стало опасным. Они, должно быть, до смерти боялись, что их обвинят. В измене, как мне представляется. Они, вероятно, были в таком ужасе, что даже не попытались вернуть ее.
– Оскорбление, – пробормотал Оливер.
– Королевы?
Оливер кивнул и сказал:
– Королевы, конечно. Но как же прошла коронация?
– Что они надели ей на голову? Может быть, это копия?
Оливер присмотрелся повнимательнее и покачал головой.
– Я достаточно хорошо разбираюсь в алмазах, чтобы распознать настоящие камни. Вот две большие жемчужины. Подарены королеве Елизавете Первой Екатериной Медичи. Обрати внимание, как они расположены. Это точно соответствует описанию. – Он почувствовал себя дурно. – А сапфир Стюартов? А сапфир, снятый с пальца проповедника Эдварда, когда Генрих Второй перемещал его останки в Вестминстер?
– И камень Черный Принц, – сказала Лили. – Нет, этого не может быть. Ведь коронация состоялась, Оливер.
Он обхватил Лили рукой за плечи и повел ее к стулу. Там он сел и усадил ее себе на колени, а уже у нее на коленях покоилось то, из-за чего его отца несправедливо лишили наследства.
– Ни королевская семья, ни другие люди, которые могли знать об этом, не обмолвились ни единым словом. – Лили провела пальцами по поверхности, плотно усыпанной сотнями алмазов. – А твой дед и дядя держали эту кражу под таким строжайшим секретом, что о ней не узнали даже твой отец и Витлэс. Витлэс был уверен, что есть что-то очень ценное, но не знал, что это. Все решили, что Витлэс ищет какое-то сокровище. Обычно слугам известно обо всем, но не на этот раз. Святые небеса, Оливер, эта тайна умерла вместе с Джорджем.
