– Не думаю, что мы достигнем чего-то, если будемпререкаться, Полгара, – говорил Отступник Зидар. – Каждый из насверит в правоту того, что он сделал.
Никто из нас никогда не мог убедить другого поменяться точкамизрения. Почему бы просто не дать событиям развиваться своим чередом?
– Хорошо, Зидар, – холодно ответила Полгара.
– И что теперь? – выдохнул Силк.
– Там должны быть и другие, – тихо ответилБелгарат. – Давайте убедимся в этом, прежде чем входить.
Железная дверь, перед которой они стояли, не была плотнозакрыта, слабый свет проникал через щель у косяка, и поэтому Гарион смогразличить серьезное лицо Белгарата.
– Как поживает твой отец? – спросил Зидарбезразличным тоном.
– Такой же, как всегда. Ты знаешь, он очень сердит натебя.
– Полагаю, этого и следовало ожидать.
– Он уже кончил есть, леди Полгара, – услышалГарион голос Се'Недры. Он пристально посмотрел на Белгарата, но старик приложилпалец к губам.
– Расстели для него один из тюфяков, дорогая, –распорядилась тетя Пол, – и укрой каким-нибудь одеялом. Уже очень поздно,и он хочет спать.
– Я это сделаю, – предложил Дерник.
– Хорошо, – выдохнул Белгарат. – Они всездесь.
– А как же они попали сюда?
– Не имею об этом ни малейшего представления, да меняэто и не волнует.
Важно, что они здесь.
– Я рад, что тебе удалось спасти его от Ктачика, –сказал Зидар. – Я привязался к нему за те годы, которые мы провели вместе.
– А где ты нашел его? – спросила тетя Пол. –Нам так и не удалось установить, из какой он страны.
– Я не могу точно сказать, – ответил Зидар, и вего голосе послышалось легкое беспокойство. – Может быть, это было вКамааре, или в Тол Хонете, или в каком-нибудь другом городе по ту сторону моря.Подробностей я стараюсь не помнить, если они мне не нужны.
– Постарайся вспомнить, – настаивала она. –Это может быть очень важно.
Зидар вздохнул.
– Если это доставит тебе удовольствие, – сказалон, затем сделал паузу, как бы раздумывая. – Тогда я почему топочувствовал беспокойство, – начал он. – Это было… о, пятьдесят илишестьдесят лет назад. Мои научные исследования меня больше не интересовали, аборьба между разными группами гролимов начала раздражать. Тогда я принялсястранствовать, не обращая особого внимания на то, где нахожусь. Я, наверное, вте годы раз шесть пересек и королевства Запада, и королевства энгараков.
Как бы то ни было, однажды я проходил через какой-то город,и в голову мне внезапно пришла мысль. Как все мы знаем, Око уничтожит всякого,кто дотронется до него с малейшей недоброй мыслью, но что будет, если имокажется тот, кто абсолютно невинен? Я был поражен простотой этой мысли. Наулице, где я стоял, толпился народ, а мне требовалась тишина, чтобы обдуматьэту замечательную идею. Почему-то я свернул за угол в какую-то тихую аллею, атам оказался ребенок – как будто он поджидал меня. В то время ему на вид былогодика два – он умел ходить, но не более того. Я протянул к нему руку и сказал:«У меня для тебя есть миссия, малыш». Он подошел ко мне и повторил слово «миссия».Это – единственное слово, которое я когда-либо слышал от него.
– А что сделало Око, когда он впервые коснулсяего? – спросила тетя Пол.
– Оно замерцало. Было такое ощущение, что каким тонеобыкновенным образом Око узнало его, и казалось, что-то свершилось междуними, что-то передалось от одного к другому, когда мальчик возложил на негосвою руку. – Зидар вздохнул. – Нет, Полгара, я не знаю, кто этотребенок или откуда он. Я знаю лишь, что он может быть иллюзией, обманом чувств.Мысль о том, чтобы использовать его, пришла мне столь внезапно, что иногда язадаюсь вопросом, а не была ли она мне внушена. И вполне возможно, что не янашел его, а он нашел меня. – И Зидар опять умолк.
За железной дверью наступила долгая пауза.
– Почему, Зидар? – спокойно спросила тетяПол. – Почему ты предал нашего учителя? – В ее голосе прозвучалистранные нотки сочувствия.
– Чтобы спасти Око, – грустно ответилЗидар. – По крайней мере поначалу в этом и заключалась вся моя идея. Стого самого момента, как я впервые увидел его, я стал принадлежать ему. Послетого как Торак забрал его у нашего учителя, Белгарат и другие начали строитьпланы, как силой вернуть Око, но я знал, что если сам Олдур не протянет им своюруку, чтобы нанести прямой удар по Тораку, то их постигнет неудача, – аОлдур не станет этого делать. И я пришел к заключению, что там, где силаобречена на поражение, может победить хитрость. Я подумал, что, притворяясьпреданным Тораку, я смогу завоевать его доверие и выкрасть у него Око.
– И что же произошло, Зидар? – Вопрос былпоставлен напрямую.
Настала еще одна долгая, тягостная пауза.
– Ох, Полгара! – Слова Зидара звучали сквозьподавляемые рыдания. – Ты не можешь себе этого представить! Я был такуверен в себе… с такой определенностью полагал, что смогу сохранить какую точасть своего разума свободной от власти Торака… Но я ошибся… ошибся… Его разуми воля подавили меня. Он взял меня целиком в свои руки и сокрушил все моесопротивление. Одно только его прикосновение, Полгара! – В голосе Зидаратеперь звучал ужас. – Он проникает до глубин души. Я знаю, что собойпредставляет Торак – отвратительный, непостоянный и злой настолько, что этовыходит далеко за рамки этих понятий. Но, когда он призывает меня, я долженидти и делать то, что он приказывает мне… даже если душа моя при этомсодрогается. И даже теперь, когда он спит, его кулак сжимает мое сердце. –Снова послышались приглушенные рыдания.
– А разве ты не знал, что противиться богуневозможно? – спросила Полгара тем же сочувственным тоном. – Несыграла ли здесь свою роль твоя гордость, Зидар? Неужели ты был настолькоуверен в своих силах?.. Ты думал, что его можно обмануть, что сумеешь скрыть отнего свои намерения?
Зидар вздохнул.
– Может быть, – признался он. – Олдур былдобрым. Он никогда не подавлял меня своим разумом, и поэтому я не ожидал того,что сделал со мной Торак. Торак не добрый. Он берет все, что хочет… и если емунужно при этом сломать твою душу, он сделает это не задумываясь: для него этоне имеет никакого значения.
