Неугомонный Микишка, хоть и временно, но оказался нейтрализованным. Именно Изя подкинул идею дьячку изложить на бумаге историю своего геройского поступка в виде мемуаров, дабы грядущие поколения смогли оценить его глубину, так сказать, благодаря первоисточнику.
Стараниями Солнцевского Мотя был прописан в официальном реестре спецдружины как «Змей богатырский, летающий, о трех головах». После такого официального признания заслуг маленького Гореныша Изя выбил на него из княжьей казны тройные кормовые и такое же тройное жалование.
Старко (опять-таки по совету черта) был назначен Берендеем ответственным за рыбный промысел, не бог весть какая должность для князя, но тот, к удивлению окружающих, воспринял ее с благодарностью и даже задумал масштабную реформу вверенной ему отрасли. Теперь только благодаря тому, что окончательное слово всегда и везде оставалось за Берендеем, в душе Изи теплилась небольшая надежда, что рыба на Руси окончательно не исчезнет в водовороте нововведений Старко.
Феврония и Студнеслав, несмотря на слезы, уговоры и тому подобные способы давления на властные структуры, были отосланы с первым же караваном в родной Малый Халявец, с категорическим запретом покидать оный без письменного разрешения Берендея. Судя по тому, как киевский князь был зол на эту парочку, получить им подобное разрешение в ближайшем обозримом будущем было, по меньшей мере, проблематично.
А вот Сусанну постигло большое горе. Ее муж, князь Галицкий Вилорий, отправился в сопровождении Зосимы и нескольких богатырей на охоту и угодил в лапы медведя-шатуна. Вилорий героически бился за свою жизнь, но так и не смог справиться с разъяренным зверем. Его тело в сопровождении безутешной вдовы с подобающими почестями было отправлено в родной Галич. Весь Киев скорбел о гибели молодого князя, но тут уж что поделаешь, несчастные случаи на охоте в наши времена были не такой уж редкостью.
Тем не менее, жизнь шла своим чередом, и нынешний праздник был тому подтверждением. Момент старта неумолимо приближался. Друг, коллега и соперник Изи уже закончил экипироваться и лихо подрулил на своих лыжах к черту. Он так же не удержался от маленьких спецэффектов и окатил соперника фонтаном снега. Молодухи и на этот раз отреагировали весьма бурно. Впрочем, Илюха, в отличие от друга, на это не обратил никакого внимания, он вообще выглядел довольно осунувшимся и потерянным. Рогатому хватило одного взгляда, чтобы понять: Илюху что-то гложет. Причем не беспокоит, не волнует, а именно так — «гложет».
— Слышь, думаю отменять надо нашу гонку, — хмуро заметил старший богатырь.
— Это с чего это? — делано удивился Изя, стараясь не рассмеяться от такой щепетильности друга.
— Я поступил с тобой нечестно, — признался Солнцевский и понуро опустил голову. — Помнишь, когда ты сбежал из «Чумных» и я не успел с тобой поговорить по душам?
— Конечно, — довольно улыбнулся черт. Теперь, когда глаза друга смотрели в снег, ему уже не приходилось скрывать свои эмоции.
— Так вот я, когда тебя искал, заскочил к Захару и увидал ботинки, что он приготовил для тебя.
— Да, ну и что?
— А то, я тогда на тебя был очень зол и сказал Захару, чтобы ботинки он тебе сделал точно как мои, то есть жесткие. В тот момент мне это казалось справедливо, а сейчас я понимаю, был не прав. У тебя другая техника на доске и вообще…
Тут Илюха наконец перевел свой взгляд со своих лыж на ноги коллеги и…
— Погоди-ка, погоди… — протянул он.
— А чего годить-то? — засмеялся Изя. — Думаешь, я без примерки на гору пойду? И потом, ты даже не представляешь, насколько возрастает скорость изготовления спортивной обувки, если обещанный гонорар увеличить втрое. Кстати, непредвиденные расходы будут вычтены из твоего жалованья за будущий месяц.
— Ну ты и жук, — развел руками Солнцевский, — я тут распинаюсь, переживаю даже, а ты издеваешься?
— Самую малость, — честно признался рогатый и, уже не сдерживая себя, рассмеялся. Старший богатырь еще немного похмурился, посопел и наконец, с видимым удовольствием последовал примеру коллеги.
— Знаешь, а тебе не кажется, что наше состязание окажется достойным окончанием всей этой истории? — поинтересовался у друга развеселившийся Изя.
— Кажется, — охотно согласился Илюха. И тут же добавил: — Но только последняя точка в ней будет поставлена на финише.
— Не возражаю, соревнованием она началась, соревнованием и закончится…
— Так чего мы ждем? На старт, внимание, марш!
В этот день зрители стали свидетелями действительно небывалого зрелища. Большинство вообще не понимали, как можно на одной широкой доске или на двух узких с такой скоростью нестись с горы. Мало того что нестись, а еще поворачивать, маневрировать и, если надо, останавливаться практически мгновенно, с небольшим заносом.
А вот определить, кто из соперников быстрее, поначалу оказалось непросто. Илюха с Изей буквально синхронно проходили все повороты, лишь иногда пропуская друг друга вперед на полкорпуса, а то и менее. Все решилось на финишной прямой. Летящий, словно на крыльях, Изя так разогнался на своем сноуборде, что стал понемногу отрываться от своего соперника. Но как только все уже поверили в победу среднего богатыря, он вдруг нелепо подпрыгнул, потерял равновесие и гулко хлопнулся на снег. Его скорость была настолько высока, что даже в лежачем положении он сумел-таки докатиться до финиша, правда, уже позади Солнцевского.
Эмоции зрителей разделились. Первые ревели от восторга, вторые от сожаления, и уже все вместе, охваченные единым спортивным азартом.
Илюха резко затормозил, эффектно остановился и принялся суетливо расстегивать крепления. Так как произведение Захара было далеко от совершенства, сделать это быстро было совсем не просто. Тем не менее, старший богатырь справился и со всех ног бросился к другу. Как оказалось, волновался Солнцевский зря, довольный и счастливый Изя уже был на ногах, и его сияющая улыбка лучше любого врача говорила об отсутствии травм.
Илюха открыл было рот, чтобы сказать другу пару ободряющих слов, но не смог. Не смог, потому что его уста в ближайшие несколько минут оказались заняты. Не обращая ровным счетом никакого внимания на окружающих, румяная, совершенно счастливая Соловейка повисла на его шее и подарила самый страстный и самый удивительный поцелуй в его жизни.
— Я же предупреждала, что достанусь победителю в виде приза, — лукаво шепнула ему на ухо Любава, как только вернула себе возможность говорить. — Или ты не рад победе?
— Рад, — совершенно честно признался Солнцевский, и теперь уже он стал инициатором не менее страстного поцелуя.
Несмотря на то что, в общем-то, старший богатырь был очень занят, краем глаза он сумел-таки заметить, как черт лукаво подмигнул ему и показал язык. Не больше мгновения понадобилось бывшему мастеру спорта международного класса, чтобы понять, что падение на самом финише оказалось подстроенным пройдохой Изей. Но удивительное дело, вместо того чтобы возмутиться неспортивным поведением черта, Илюха испытал к нему чувство глубокой благодарности. Честно говоря, в первый раз за свою длительную спортивную карьеру Солнцевский искренне обрадовался такой вот не очень заслуженной победе и при этом не испытал ровным счетом никакого стыда. Почему, спросите вы? Да просто завоеванный приз оказался для Солнцевского самым желанным приобретением на свете. И никакая честность, никакая спортивная этика не заставили бы старшего богатыря отказаться от этой маленькой черноволосой девчонки, что с таким восторгом висела на его шее.
