— Ни о чем.
— Как не стыдно обманывать? Явно не пустяк. Что-тогрустное? — Вот как это выглядело со стороны.
— Конечно, нет. — Джесси была смущена егопроницательностью.
— Ты никогда не была замужем, Джесси? Большая удачанайти такую женщину, свободную и ничем не связанную. Или все это только моипредположения?
Он хотел знать это с того самого момента, когда онивстретились.
— Ты сделал правильное предположение. Я свободна иничем не связана. И была замужем.
Он словно читал ее мысли.
— Дети?
— Нет. Ни одного.
— Хорошо.
— Хорошо? — Странное замечание. — Джеффри, тыне любишь детей?
— Очень люблю. Чужих. — Он улыбнулся безо всякогосмущения. — Я — замечательный дядюшка. Но из меня получился бы неважныйотец. N — Почему ты так думаешь?
— Я часто переезжаю с места на место. Я слишкомэгоистичен. Когда я люблю женщину, то ненавижу делить ее с кем-либо, а если тысобираешься стать матерью, то будешь разрываться между мужем и ребенком.Возможно, во мне самом слишком много от ребенка, но я хочу получатьудовольствие от длинных, наполненных романтикой вечеров, неожиданных поездок вПариж, катания на лыжах в Швейцарии без трех маленьких сопливых коротышек,кричащих в машине… Я могу представить тысячу отвратительных, ужасно эгоистичныхпричин. Но все они — совершенно честные. Тебя это шокирует?
Джеффри не извинился за то, что говорил, но готов былсмириться с тем, что она может этого не одобрить. Он давным-давно прекратилискать оправдания и следил за тем, чтобы не допустить «ошибки». В этом не былосомнения.
— Нет, не шокирует. То же самое чувствовала и я.
— Но?
— Что ты хочешь сказать?
— В твоем голосе прозвучало «но». — Произнесенобыло так мягко, что Джессика улыбнулась.
— Правда? Я не уверена. У меня были четкиепредставления на этот счет. Но.., я не знаю… Я во многом изменилась.
— Изменения — это естественный процесс, когдаразводишься. Но вдруг ты осознаешь, что хочешь иметь детей? Я бы скореепредположил, что тебе нужна свобода.
— Не обязательно. Я не делала никаких грандиозныхизменений в политическом курсе, касающемся детей. Я просто-напросто сталазадавать себе много вопросов.
— Мне кажется, Джесси, — он нежно взял ее заруку, — ты будешь счастливее без детей. Ты очень похожа на меня.
Решительная, свободная, получаешь удовольствие от работы.
Я не могу представить тебя, кудахчущей над маленькимсуществом в пеленках.
Она улыбнулась при этой мысли.
На ленч начала прибывать вторая волна посетителей. Онисидели уже почти два часа. Странно — ни с того ни с сего начать с ним разговоро детях. У Джессики было такое ощущение, что данная тема важна для него, и онхотел пораньше устранить возможное препятствие. И конечно, он разделял всевзгляды, которые она так дорого ценила в прошлом.
Джессика вытянула ноги и допила вино, не зная, возвращатьсяли ей в магазин. Проведенное вместе время было настолько приятным, что Джессикене хотелось расставаться с Джеффри.
— Джессика, на следующей неделе я собираюсь по делам вПариж. Тебе что-нибудь привезти?
— Какая волнующая перспектива. Париж… — Ее глазазасветились при этой мысли. — Дай подумать… Ты можешь привезти мне… Лувр…Нотр-Дам… Елисейские поля… — Она засмеялась.
— Вот это мне нравится. Женщина, которая знает, чегоона хочет. По правде говоря, как насчет того, чтобы отправиться вместе со мной?
— Ты шутишь?
— Разумеется, нет. Меня не будет три или четыре дня. Натакой срок можешь ты исчезнуть?
Да, но с почти незнакомым человеком? Одному Богу известно,кто он такой.
— У меня были планы поехать в Нью-Йорк, но теперьнеобходимость в этом отпала.., а… Париж?
Она не знала, что ответить. После всех этих типов, которыеоставили неприятный осадок в ее душе, появился он, посланный небом мужчина,который мечтал взять ее с собой в Париж.
— Нам не… — Он казался застенчивым, но милым. —Нам не обязательно жить в одном номере. Если тебе будет удобнее…
— Джеффри! Ты — ангел. И прекрати говорить такие вещи,или я наплюю на правила хорошего тона и начну вести себя неприлично. Я очень тронутатвоим предложением, но я на самом деле не могу.
— Давай подождем и посмотрим. Ты можешь и передумать.
Здорово. Джеффри был замечателен. Париж? Джессика чуть былоне согласилась, но.., почему нет? Почему, черт возьми, нет? Париж?.. Господи,это было бы роскошно, но.., почему она чувствовала себя так, как будто изменялаЯну? Какая теперь разница? Она — свободна. Он даже не узнает. Но.., ейказалось, что Ян был рядом.., с болью в глазах, словно не хотел, чтобы онауезжала. Джессика попыталась стряхнуть с себя наваждение и улыбнулась Джеффри.
— Спасибо за предложение.
— Мне так хочется, чтобы ты поехала. Познаешь прелестьнеожиданных поездок. Я от них в восторге! Что хорошего, если нужно тащить ссобой няню и четырех негодников или оставить их дома, испытывая при этомчувство вины? Быть дядей гораздо проще. У тебя есть племянники или племянницы?
Она спокойно покачала головой.
— Братья или сестры?
— Нет. У меня был брат, но он погиб на войне.
Джеффри на мгновение потерял дар речи.
— Вторая мировая или корейская? В любом случае он,должно быть, гораздо старше тебя.
— Нет. Вьетнам.
— Конечно. Как я сразу не догадался? Вы были оченьблизки? — Он крепко сжал руку Джесси, словно хотел поддержать ее.Задумчивость Джеффри импонировала Джесси.
— Да. Мы были очень близки. Мне было страшно больно,когда его не стало. — Впервые она могла спокойно говорить об этом.Последние несколько месяцев закалили ее.
— Извини.
Она кивнула и улыбнулась.
— А сколько у тебя братьев и сестер?
— Две сестры и очень скучный брат. Сестры совершенноненормальные. Но очень забавные.
— Ты по-прежнему проводишь много времени в Европе?
— Довольно-таки. Несколько дней здесь, несколько — там.
Мне так больше нравится. Кстати, Джессика, разве я не долженотвезти тебя назад в магазин на встречу с Астрид?
— Господи. Я совсем забыла. Ты прав! — Она ссожалением покосилась на часы и снова ему улыбнулась. Они замечательно провеливместе время. — К тому же я нарушила все твои планы.
— Да я… — Джеффри посмотрел на нее с озорнойулыбкой. — Нет у меня здесь никаких дел. Я приехал исключительно радитебя.
