…Но все-таки Любченко крутилась вокруг Лягина — понять бы: для чего? Ведь, как мы полагаем, ничего предосудительного — с точки зрения своих «хозяев» — она про «инженера Корнева» тогда не знала.
Глава четырнадцатая
ЛЮДИ МОЛЧАЛИВОГО ПОДВИГАНу, вот и последняя глава… Заключительная глава нашей книги, последняя глава жизни Виктора Александровича Лягина — Героя Советского Союза, капитана госбезопасности. Впрочем, 9 февраля 1943 года, в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О званиях начальствующего состава органов НКВД и милиции», он был переименован в подполковника государственной безопасности, что теперь соответствовало одноименному армейскому званию, но Лягин об этом уже не узнал…
К своему завершению поистине страшный для нашей страны 1942 год вновь коренным образом изменил положение дел на советско-германском фронте. Хотя год этот начинался под победную канонаду Московской битвы, рождавшую уверенность в скорой победе над ненавистным врагом, однако потом были катастрофы весны и лета, в результате которых немецкие войска оказались на Волге и на Кавказе. Но 19 ноября в районе Сталинграда на гитлеровцев, совершенно для них неожиданно, обрушился всесокрушающий артиллерийский удар небывалой силы. (Недаром же в этот день отмечают свой профессиональный праздник наши артиллеристы и ракетчики.) Вот как оно было:
«Еще до рассвета 19 ноября 1942 г. части и соединения Юго-Западного и Донского фронтов заняли исходное положение. На аэродромах готовые к вылету экипажи ожидали команды, чтобы обрушить на врага свой смертоносный груз. Однако природа внесла существенные коррективы в использование авиации и артиллерии. Густой туман и снегопад сплошной пеленой окутали весь район предстоявших боевых действий. Видимость не превышала 200 м. Из-за нелетной погоды авиация действовала лишь мелкими группами. Артиллерия могла вести только ненаблюдаемый огонь по целям…
Несмотря на исключительно неблагоприятные метеорологические условия, в 7 часов 30 минут, как и было предусмотрено, залпом реактивной артиллерии началась 80-минутная артиллерийская подготовка. Затем огонь был перенесен в глубину вражеской обороны. Следуя за разрывами своих снарядов и мин, к позициям противника устремились атакующие пехота и танки 5-й танковой, 21-й армий ЮгоЗападного и ударной группировки 65-й армии Донского фронтов. В первые два часа наступления советские войска на участках прорыва вклинились во вражескую оборону на 2–3 км. Попытки противника оказать сопротивление огнем и контратаками срывались массированными огневыми ударами советской артиллерии и искусными действиями наступающих стрелковых и танковых частей».
Уже 23 ноября фашистская группировка в Сталинграде — точнее, в междуречье Волги и Дона — была взята в стальное кольцо советского окружения. До общегерманского трехдневного траура по войскам 6-й армии вермахта (кстати, в 1940 году именно она входила в Париж, а в 1941-м — в Киев) было, по масштабам войны, еще довольно далеко — но гитлеровцы на оккупированной территории уже просто озверели. Вот что сообщало Совинформбюро утром 2 декабря 1942 года:
«Получено сообщение о зверствах немецко-фашистских мерзавцев в гор. Николаеве, Украинской СССР. За время оккупации гитлеровские бандиты замучили и расстреляли тысячи мирных жителей. Более половины населения города немцы насильно отправили на каторгу в Германию. Оставшихся жителей гоняют на принудительные работы. Неявка на работу рассматривается как саботаж и влечет за собой суровое наказание вплоть до расстрела.
В конце октября фашистские палачи расстреляли в городе 167 больных и нетрудоспособных женщин только за то, что они не вышли на работу. Жизнь в Николаеве замерла. Все попытки оккупантов восстановить и пустить в ход предприятия наталкиваются на упорное сопротивление советских патриотов. В связи с этим немцы начали вывозить остатки оборудования в Германию».
…Вспоминается, что некоторое время тому назад громко и торжественно «отмечался» очередной юбилей «падения» известной Берлинской стены, отделявшей Восточный Берлин от Западного. Западногерманский канцлер Вилли Брандт когда-то нарек ее «Позорной стеной», и это определение в те дни звучало достаточно часто. Вот только чей же это был позор? По подтвержденным данным правительства ГДР, за 38 лет существования стены при попытке перебраться через нее было убито 125 немцев. Как мы только что сказали, в одном лишь городе Николаеве и только в конце октября 1942 года немецкими оккупантами было расстреляно «167 больных и нетрудоспособных женщин». Оценивать человеческие жизни с математических позиций (больше-меньше) нельзя, но в нашем сравнении нет никакой математики. С одной стороны — чьи-то матери, жены, невесты, продолжательницы рода человеческого, ни в чем не повинные; с другой стороны — люди, сознательно рисковавшие своей жизнью для того, чтобы очутиться в «капиталистическом раю», не только диссиденты, но и беглые уголовники. Ну и кого же следовало поставить к «позорной стене» — строителей Берлинской стены или устроителей нацистских лагерей смерти? К сожалению, сегодня мы слишком часто пытаемся выдать следствие за причину и о многом почему-то стараемся не говорить. Вот поэтому нам и приходится делать в своем рассказе такое совсем не лирическое отступление…
* * *
18 декабря 1942 года в Николаев возвратился Петр Луценко — выходец с того света в полном смысле слова…
Как же ему это удалось? В ночь на 27 мая 1942 года безлошадные остатки бойцов 137-го кавалерийского полка, в котором Петр оказался после перехода линии фронта, внезапно открыли огонь по противнику и попытались прорвать кольцо окружения, работая штыками и шашками. «Фрицы» бежали, но затем начинали стрелять издалека. Потери были ужасающие, но те, кто мог идти вперед, — шли, а те, кто не мог, — падали на землю только мертвыми. Под утро остатки полка, сколько-то десятков человек, каковых и на полуэскадрон не хватит, израсходовав все патроны, оказались прижатыми к земле автоматно-пулеметным огнем, и так лежали около часа, не имея возможности поднять головы… А после такого часа сделать что-то было уже невозможно. Немцы стали сгонять оставшихся бойцов в жалкую кучку и сразу же отделили от них Петра, который, на свою беду, был в штатской одежде — они решили, что это проводник из местных, какими-то тайными тропами выводивший красноармейцев из окружения. Его тут же основательно побили — сначала для острастки, потом требуя, чтобы он показал эти самые дороги… Луценко упорно стоял на своем, косноязычно и тупо твердя, что он простой беженец и совершенно случайно оказался вместе с бойцами, мол, с ними идти не так боязно было, да и харч в наличии оставался… В конце концов на него плюнули и вместе со всеми отправили в спешно сооруженный лагерь для военнопленных.
Заключенных из лагеря водили на работу, и однажды он сумел бежать. Несколько дней прятался по лесам, однако вскоре напоролся на немецких солдат, был возвращен за колючую проволоку, жестоко избит и фактически угасал…
Но вот что рассказал автору книги «Право на бессмертие» сам Петр Платонович Луценко:
«Я потерял счет дням, стал опухать от голода, большей частью лежал неподвижно в странной, тяжелой дремоте. Никогда потом я не мог вспомнить, что случилось в те дни. Однажды я особенно долго лежал в забытьи и, очнувшись, вдруг увидел себя в какой-то сырой, темной каморке. Слышу женский голос, говорящий мне ласковые слова. Потом я узнал — возле меня сидели Ефросинья Иосифовна Лю-барцева и Софья Ивановна Нартова. До конца дней не забуду своих спасителей! Они дежурили по очереди и кормили меня с ложечки. Когда я немного окреп, мне рассказали, что произошло. Ужас сковал душу: оказывается, я был расстрелян и сброшен в ров у лагеря вместе с другими убитыми. Женщины ходили ко рву искать своих расстрелянных мужей и вдруг услышали стон… У меня была пробита пулей кисть руки. Значит, гитлеровцы стреляли по умирающим не целясь…
