Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Когда буря обрушивается на прибрежный городок и звучат предупреждения о возможной эвакуации, местные телестанции обязательно показывают нескольких безумных серфингистов, которые поставили на кон свою жизнь. Некоторые (а может, большинство) из них погибнут. Но единицы смогут оседлать волну. Сократ. Шэнь Ко. Адам Смит. Моцарт. Фрейд. И, пожалуй, Стив Джобс. Все они были «серфингистами».
Перед нами стоит двоякая задача: освоить серфинг и повысить вероятность хороших волн. Многие искали формулу – эдакий рецепт пинаколады – для мест гения. Почти всегда получалось не очень. Слишком часто люди путали плоды творчества с его причинами. Один видный урбанист вывел правило «трех Т» для креативных городов: технология, талант и терпимость. Но первые два «Т» (технология и талант) больше похожи на плоды, чем на причины, а без технологии гениальность может обойтись: вспомним о Древних Афинах или Флоренции, где гениальность расцвела буйным цветом, а новой технологии практически не было. Терпимость и впрямь характерна для творческих мест, но ею дело не исчерпывается. Взять хотя бы Лас-Вегас: терпимости хоть отбавляй – а с творчеством не задалось.
Я бы вывел другое правило: беспорядок, многообразие и проницательность. Как мы уже видели, беспорядок нужен, чтобы нарушить статус-кво, изменить погоду. Многообразие (людей и точек зрения) необходимо, чтобы создать не только больше точек, но больше видов точек. Важнее всего проницательность, хотя про нее часто забывают. Один студент спросил Лайнуса Полинга, знаменитого химика и лауреата двух Нобелевских премий, как придумывать хорошие идеи. Невелика хитрость, ответил Полинг: «Найдите много идей и выбросьте плохие».
Легко сказать! Мы неспроста сделали религию из гениальности, возведя яркие таланты в ранг богов и богинь. По словам греческого поэта: «Пред вратами мастерства великие боги поместили множество пота. И пот труда часто смешивается с потом страдания».
А мы делаем творчество еще болезненнее, лелея вредные мифы. Скажем, миф о гении-одиночке растрачивает попусту наши силы. Корпорации выкидывают колоссальные деньги на семинары, призванные помочь сотрудникам «мыслить креативно». Но что толку в этой благородной затее, если обстановка, в которой люди работают, не будет восприимчива к новым идеям?
Сжимая в руках новейшие гаджеты и с трепетом ожидая очередную революционную новинку, мы считаем себя глубоко современными. На самом же деле наши понятия о креативности – это даже не XX век, а XIX. Но в этой коробке Гальтона, где мы заперты, невозможно дышать. Из нее нужно вырваться на волю. Нужно понять, что творчество – это не генетика и не наследственность. Оно развивается, причем не только тяжелым трудом, но и созданием подходящих условий. И вообще творчество – это не личная прихоть, а общее благо, часть общего достояния. Мы получаем тех гениев, каких хотим и каких заслуживаем.
Гений, подобно доброте, начинается дома. В свою безумную затею я ввязался еще и потому, что думал о талантах девятилетней дочери (не своих талантах – для этого поздновато). Ведь семья – это культура, которую мы создаем сами. Поэтому мне есть чем заняться. Нет, я не превратил свой дом в буйную афинскую агору или пыльную флорентийскую боттегу. Я не сделал из уголка для завтрака венскую кофейню, а из гостиной – инкубатор в духе Кремниевой долины. Но, кое-чему научившись в ходе поездок, я взял эти уроки на вооружение.
Для начала я соединяю внутреннюю мотивацию с внешней. Иногда создаю препятствия, памятуя о «силе ограничений». Подобно Сократу, прикидываюсь дурачком, задавая массу «очевидных» вопросов. Подобно поэтам-правителям Ханчжоу, пытаюсь подать пример: не только разглагольствую о творчестве, но делаю что-то сам. Подобно Медичи, даю неожиданные задания. Время от времени мы устраиваем адду – приятно-бесцельный разговор, который девятилетний ребенок легко подхватывает. Иногда я ввожу нарушение схемы: скажем, надеваю нижнее белье на голову. Я пытаюсь научить дочь тому, как важно оставаться открытым (даже к таким вещам, как здоровое питание). Впрочем, терпимость в доме имеет свои пределы. Если дочь просит больше денег на карманные расходы, я отвечаю, вослед Периклу, что небольшие суммы способствуют творчеству, тогда как избыточные мешают ему. Я прошу не бояться частых и глупых неудач. И стараюсь внимательно слушать.
Я предупреждаю об опасности самодовольства и предельно ясно даю понять: ни при каких обстоятельствах нельзя вторгаться на Сицилию. Даже самую малость нельзя. Я учу ее дефокусированному вниманию (только не тогда, когда она делает уроки). Регулярно подчеркиваю, как важно знать, что ты многого не знаешь. В нашу семейную рутину вторгаются элементы беспорядка. Мы гуляем. Мы спорим. Мы смеемся. А если она спрашивает, зачем ей ходить в школу (коль скоро образование и творчество не коррелируют напрямую), я отвечаю: «Спроси маму».
А генетику оставим в покое. Старый Гальтон, поди, ворчит сквозь века. Прости, Фрэнсис, но мы слишком долго и яростно ломали копья над твоей антитезой «природа или воспитание»: одни ставили на природу, другие на воспитание. Вышел глупый и бестолковый спор. Творчество возникает на стыке. Творчество – это взаимосвязь. Оно расцветает там, где пересекаются пути личности и места.
Это скрещение путей опасно, как и все перекрестки. Оно не прощает ошибок. Нужно держаться начеку, замедлить шаг и следить, чтобы тебя не задавил идиот. Однако игра стоит свеч, ибо этот скромный перекресток (будь он в Древних Афинах или торговом центре Саннивейла) есть подлинный genius loci. Гений обитает тут.
Благодарности
Гения нельзя торопить. Как выясняется, нельзя торопить и книгу о гении. Для меня это был непростой урок. К счастью, у меня было много помощников: друзья, семья и совсем посторонние люди.
Многие любезно предоставили мне место для размышлений и работы: Сара Фергюсон, Арт Кон, Ханс Стейгер, Лиза Коллинз, Дэвид и Эбби Снодди. Я благодарен Виргинскому центру креативного искусства и особенно Шейле Плезантс, его директору по художественным услугам, за плодотворные и счастливые дни, которые я там провел. Я признателен также Центру международных исследований «Мортара» в Джорджтаунском университете и его директору Кэтлин Макнамаре: они обеспечили меня самым ценным: читательским билетом. Хочу сказать спасибо Алексу и Чарльзу Карелисам за удачную идею с организацией замечательной «Комнаты для писателей» (Writers Room DC).
Некоторые люди прочли черновые варианты рукописи и внесли ценные предложения: Джон Листер, Стефан Гюнтер, Манил Сури, Джош Горвиц, Барбара Бротман и Чак Берман. Элисон Райт трудолюбиво расшифровала многочасовые интервью.
Работая над книгой, я активно использовал то, что мой покойный друг Лори Мастертон называла «золотой нитью». Люди (порой друзья, но часто и совсем посторонние) высказывали множество идей и предложений, которые неизменно приводили меня к нужному человеку в нужном месте и в нужное время. Некоторых из них я упомянул в книге, другие остались за кадром. Среди последних хочется упомянуть, в частности, Джоуи Катону, Росса Кинга, Иня Ци, Тома де Валя, Джерри Хоумза, Тома Крэмптона, Александру Кори, Кимберли Брэдли, Раджу Нарисетти и Дэна Мошави. Давид Баттистелла во Флоренции щедро делился со мной временем и знаниями.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
