На 5-м отделении на куртине между батареей Никифорова и 2-м бастионом и на 2-м бастионе: по 2 батальона Олонецкого полка (по 665 чел.);
на куртине между 2-м и 1-м бастионами: 3 батальона Белозерского полка (1200 чел.), 2 батальона Черниговского графа Дибича-Забалканского полка (480 чел.);
на 1-м бастионе и по линии до Киленбалочной бухты: три роты Алексопольского полка (330 чел.) и 48-я дружина курского ополчения (600 чел.).
В непосредственном резерве 5-го отделения, на склонах Ушаковой балки и в ближайших улицах Корабельной слободки:
по траншеям и батареям от рейда близ устья Килен-Балкской бухты до оборонительной казармы — 5 рот Алексопольского егерского полка (450 чел.) и 48-я дружина Курского ополчения;
2 батальона Полтавского полка (550 чел.) и 2 батальона Кременчугского полка (450 чел.).
На Корабельной стороне:
по траншеям и батареям от рейда близ устья Килен-Балкской бухты до оборонительной казармы, — Алексопольский егерский полк и №48 дружина Курского ополчения.
От Парижской батареи лабораторию и стенку до бастиона №2-го занимал Белозерский полк.
От рогатки до Корнилова бастиона — Муромский пехотный полк.
В резерве за 5-м отделением три полка 8-й пехотной дивизии: графа Дибича-Забалканского, Полтавский и Кременчугский (всего — 2355 штыков).
Прагский, Модлинский и Замосцкий полки расположены были на передних фасах Корнилова бастиона, — Люблинский егерский производил работы в минах.
На батарее Жерве, — Его Императорского BbicontCTBa Великого Князя Михаила Николаевича полк.
Резерв для бастиона Корнилова составляла 9-я пехотная дивизия.
На 3-м отделении: на батареях Будищева и Яновского — Якутский полк с дружиной №47.
Бастион №3 занимала 1-я бригада 16-й пехотной дивизии.
Штурмовые батареи — сводный резервный батальон Волынского и Минского полков.
На батареях Усова, Зубова и Никонова — Камчатский егерский полк.
На Пересыпке — Охотский егерский полк.
В главном резерве Корабельной стороны:
в Корабельной слободке и в Аполлоновой балке — 4 батальона Шлиссельбургского полка(1400 чел.) и 4 батальона Ладожского полка (1400 чел.);
В общем резерве Корабельной стороны: находились 2-я бригада 4-й пехотной дивизии и впоследствии батальон патронщиков кашеваров (700 чел.). На этой же половине находился подвижной артиллерийский резерв из 28-ми запряженных полевых орудий легких батарей № 5-го 11-й и №№ 7, 8 и 9-го 12-й артиллерийских бригад.
На правой стороне оборонительной линии под начальством генерал-лейтенанта Семякина:
на 1-ом отделении: на батарее №10–6-й Литовский и 6-й Виленский резервные батальоны;
на батарее Шемякина и бастионе №6 — Волынский пехотный полк и Сводный резервный батальон Брестского полка;
на Ростиславском редуте — батальон Углицкого егерского полка, а другой батальон оного работал в минах;
на бастионе №5, редутах Чесменском и Белкина — Подольский егерский полк и сводный резервный батальон Белостокского полка;
на редуте Шварца — батальон Житомирского; в резерве редуту Шварца — батальон Минского пехотного полка;
резерв 1-го отделения составляли: батальон Минского и батальон Житомирского полков;
2-е отделение. В лощине между бастионами №4 и 5 — Екатеринбургский пехотный полк. На бастионах №4 — Томский егерский;
на Грибке и редуте Язона — Тобольский пехотный полк.
В задней траншее, в лощине — Колыванский егерский полк. Резерв 1-го и 2-го отделений составляла 1-я бригада 5-й пехотной дивизии; в общем же резерве правой стороны находилась 2-я бригада той же дивизии и кроме сего, в артиллерийском резерве 16 полевых запряженных орудий, стоявших на Николаевской площади».
МАЛАХОВ КУРГАН — ГЛАВНЫЙ УДАР
Понимая значение Малахова кургана, как ключевой позиции Севастопольских укреплений, союзники особо тщательно планировали операцию по его взятию. По сути дела, большая часть остальных действий, особенно британцев, носила или характер демонстрационно-отвлекающих, или проводилась с целью затруднить переброску резервов на Малахов курган.
Главной задачей предшествовавших штурму дней было максимально приблизить осадные позиции и оборонительным линиям русских. Это стоило французам не только больших материальных затрат, но и человеческих жизней. Равно как моральные силы севастопольского гарнизона, так и осаждающих его, находились на изломе. Война велась не только кровью, но и нервами: «По мере того, как мы продвигаемся к знаменитой Малаховой башне, мы имеем чувствительные потери: не проходит и дня, чтобы мы не теряли от двухсот пятидесяти до трехсот убитыми или ранеными.
Посчитайте, какие будут цифры к концу месяца. Русские понесли больше потерь чем мы».
Давала знать о себе усталость. Следствием переутомления стали несколько несчастных случаев: взрыв запаса пороха на Зеленом холме и взрыв покинутого русскими погреба. Это приводило к лишним жертвам и тормозило подготовку к штурму. Но, несмотря на трудности, саперные работы не останавливались ни на час. Подземная война продолжалась с еще большим ожесточением. Боше попытался описать происходящее под землей: «Чтобы дать вам представление об этой войне, скажу, что сейчас происходит работа по подземному минированию перед Малаховым, где минеры двух лагерей заняты боями, о которых мы не имеем никакого понятия. Генерал Ниель, с превосходным профессиональным опытом, говорил, что никогда, ни в какой осаде не получали подобного развития эти способы атаки и защиты. Я восхищаюсь минерами, призванными на настоящую войну кротов; испытания, которые они выносят столь терпеливо, делают из них самых интересных людей армии».
Отдача, самоотверженный труд и терпение саперов способствовали приближению осадных позиций почти на 20 метров ко рву перед Малаховым курганом.К началу штурма противники сблизились настолько, что начали перебрасываться ручными гранатами.
Но и русские саперы не теряли времени даром. Атакующего противника перед фронтом оборонительной линии ждали несколько неожиданных и не самых приятных сюрпризов. С началом войны было принято решение срочно и в массовом порядке начать производство взрывных устройств для защиты севастопольских укреплений. Таковыми стали самовзрывные устройства, предложенные «штаб-офицером по искусственной части» Киевского арсенала полковником А.Н. Савиным, названные автором «фугасными аппаратами». Они представляли из себя деревянный просмоленный ящик кубической формы, начиненный 20–30 кг. пороха и снабженный «власовской трубкой». Они вкапывались в землю и срабатывали в результате механического воздействия на них. По сути дела — это современная противопехотная мина нажимного действия.
Кроме фугасных аппаратов на ближних подступах использовались орудия, которые постоянно были заряжены или картечными пулями, или металлическими осколками ядер и гранат, которые в изобилии валялись повсюду. Как правило, в этих случаях использовались стволы орудий с неисправными лафетами или с другими неисправностями, позволявшими произвести выстрел. Это были уже более совершенные и более новые средства борьбы. В отличие от камнеметных фугасов они могли быть использованы в наиболее выгодное для обороняющегося время. Ими прикрывали ближние подступы к батареям и предотвращали внезапный прорыв неприятеля на позицию, особенно через заранее подведенные траншеи. Умелое сочетание противопехотных заграждений привело к тому, что во время первого штурма Севастополя, двинувшиеся на штурм 3-го бастиона британцы, мало того что нарушили порядок, и «…штурмовые колонны, превратившиеся в толпу, смешались с подошедшими резервами», но и были вынуждены в ходе атаки разбирать засеки, рубить палисады, неся тяжелые потери.
