Завтра иду на переговоры с представителями организации «Свободная Земля». Кажется, до них, как и до нашего ведомства, наконец дошло, что происходит, но, боюсь, они сделали несколько неправильные выводы и теперь собираются уничтожать всех сверхсуществ (не знаю, как их называть), которые попадутся им на пути. Не думаю, что это разумный шаг. Ничего, кроме ненужных смертей, он не принесет, тем более что те, против кого они выходят на тропу войны, умеют за себя постоять, в чем мы уже успели убедиться. Попробую отговорить их делать глупости…
Быть может, мы с тобой еще увидимся при совсем других обстоятельствах.
Антон.
Я, все еще держа в руке листок, растерянно уставился в пространство. В голове у меня царил какой-то сумбур. Метаморфоза? Сверхлюди? Человечество, в считанные дни превратившееся во что-то другое и исчезнувшее — куда? Куда-то за пределы привычного пространства и времени, куда постепенно переходят все разумы Вселенной? В сказочные города, которые мы способны видеть лишь на краткий миг, точно повисший в небе мираж?
И что теперь делать нам?
Мы-то остались.
Все еще сжимая письмо в руке, я направился обратно в радиорубку. Оба моих спутника по-прежнему были там. Карс обернулся ко мне.
— Мне удалось вызвать своих, Олаф, — сказал он, — почему-то связь очень хорошо работает. Они обещали выслать за нами транспортник. Может, если мы окажемся в Нью-Йорке, мы сможем хоть кого-нибудь разыскать…
Я отрицательно покачал головой.
Он вопросительно взглянул на меня, но я только махнул рукой. Прочитав письмо, он вновь, с еще большим недоумением, поглядел на меня.
— Не с кем больше связываться, — сказал я.
— Что там? — спросил Хенрик.
— Возьми. Прочитай.
Он взял у Карса письмо. По мере того как он скользил глазами по строчкам, на лице его читалась все большая безнадежность.
— Я подозревал что-то в этом роде, — сказал он наконец. — Не думал, правда, что все люди…
Голос его прервался, и он умолк.
Я бесцельно вышагивал по тесному помещению.
— Да хватит ходить взад-вперед! — взорвался Хенрик.
— Не представляю, как мы теперь… что делать дальше…
— Наверное, уже ничего, Олаф, — серьезно сказал Карс, — завтра утром придет транспортник. А пока, я думаю, нам нужно отдохнуть.
— Да… наше путешествие закончилось.
— Может, — возразил он, — все еще только начинается?
Я вздохнул.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, но в одном ты прав. Я слишком устал, чтобы об этом думать.
Хенрик медленно поднял голову.
— Там, — сказал он, — за дверью…
— Что «за дверью»?
— Там кто-то есть.
— Тебе показалось, — неуверенно ответил я.
Но он уже молниеносно выхватил пистолет.
— Эй, кто там! Выходи!
С ужасом и удивлением я увидел, что дверь медленно распахнулась.
На пороге стоял Рамирес.
Он выглядел точно так же, как обычно. Нет, подумал я, почти так же… было в его облике что-то… что-то новое.
Хенрик направил на него пистолет.
— Опять ты, сволочь, — сказал он, — мало ты нам покоя в Гиблых Землях не давал.
— Во-первых, ты забыл поздороваться, — заметил Рамирес.
Это прозвучало настолько нелепо, что я с трудом подавил нервный смех.
Сзади послышался какой-то грохот. Это Карс, вскочив, опрокинул кресло.
— Но… — сказал он нерешительно, — ведь ты же умер!
— Это не совсем так, — спокойно возразил тот, — я не могу умереть. Никто из нас не может.
— Ты хочешь сказать, — вмешался я, — что вы бессмертны?
— Что-то в этом роде.
— Какого черта тебе тут надо? — медленно спросил Хенрик.
— Просто… захотелось вас повидать. Мы столько прошли вместе. За что ты нас так ненавидишь, Хенрик?
— Вы… — Хенрик задохнулся от ярости, — вы еще спрашиваете, нелюди?
— Ты всегда ненавидишь то, чего не можешь понять? Но это уже не имеет значения. Пойми, в том, что сейчас происходит, нет ничьей вины. Ни моей… ни твоей.
— А кто виноват? Я, что ли? Это я, по-вашему, распространял повсюду эту чертову заразу?
— Опомнись, Хенрик. Ты что же, думаешь, это эпидемия какая-нибудь?
— А что же еще? — угрюмо спросил Хенрик.
Рамирес глядел на него с мягкой усмешкой, и лицо его на миг изменилось. Он вдруг стал похож на дока — даже манера говорить стала другой.
— Это эволюция, мой милый. А эволюция всегда происходит скачком. Когда приходит ее время. Да, конечно, сначала изменения затрагивают немногих… исподволь, незаметно… Потом начинают накапливаться… для стороннего наблюдателя все еще выглядит как обычно… Но мир вокруг начинает меняться… подспудно… скрытно… А потом наступает цепная реакция. И бац… динозавры вымирают, а их место занимают другие, более совершенные виды.
— И кто же мы, по-твоему, — устало спросил Хенрик, — динозавры?
— Просто-напросто люди… самые обычные люди. Не Думаешь ли ты, что человечество появилось на Земле… да и на других планетах… чтобы существовать вечно? Рано или поздно все должно отойти в сторону, чтобы уступить дорогу чему-то новому… Просто на этот раз эволюция оказалась милосердней, чем обычно. Динозавры вымерли. Люди — нет. Они скачком перешли в иное состояние, пройдя метаморфозу. Фигурально выражаясь, все мы были гусеницами, Хенрик… ползали по земной поверхности, не видя ничего вокруг себя, кроме своего жалкого маленького мирка…
— Метаморфоза? У всего человечества? Поголовно?
— У всего… или почти у всего…
— Что вы сделали с Сандрой? — вмешался я.
— Ничего… разумеется, ничего.
По его лицу вдруг прошла странная рябь, черты его на миг поплыли, и что-то чуждое, непредставимое, проступило сквозь привычную внешнюю оболочку.
Но только на миг.
— Еще не научился владеть собой, — заметил рейнджер, — трудно удерживаться в прежнем облике.
— Убирайся, ты, тварь, — прохрипел Хенрик, — пока я не пристрелил тебя.
— Я же говорю, — терпеливо повторил тот, — ты не можешь меня пристрелить. Это невозможно сделать.
Он обернулся ко мне:
— Послушай, Матиссен… мне очень жаль.
— О чем ты? — спросил я сквозь зубы. — Если ты о Сандре…
— Да нет! При чем тут она? С ней все в порядке.
Он чуть заметно щелкнул пальцами, и письмо Антона, которое Карс уронил на пол, задрожав, поднялось в воздух, проплыло мимо меня и мягко легло ему в руку.
