– …мы будем свободны… – шептало эхо.
– Сартан благословенный! – Альфред содрогнулся.
– Ага, – проговорил Эпло. – Она многих еще привлечет на свою сторону. Может, Клейтус наложил на нее какое-то заклятие…
– Нет, – возразил принц Эдмунд. – Это не чары. Она видела то же, что и я. Но она не понимает.
«Ты видел это! И я видел это! Только я ничего не видел! – Альфред с тоской оглянулся на стол. Он слышал за дверью топот, шарканье шагов мертвых, приказы… Нужно только открыть дверь. Священные огни погасли, ее можно открыть. Но слова застряли у него в горле. – Если я останусь, если я побуду здесь еще немного, я вспомню…»
– Давай же, сартан! – прошипел Эпло сквозь стиснутые зубы. – Если Клейтус возьмет меня живым, с нами… с нашими народами, с нашими мирами будет покончено!
Две силы раздирали душу Альфреда. Надежда людей, погибель людей – все здесь, в этом чертоге! – Если я уйду, я утрачу одну из возможностей навсегда. Если я останусь…»
– Смотри, что мы нашли, Понс. – В дверном проеме возникла высокая фигура в черных одеждах, рядом еще одна, поменьше ростом – Клейтус и его советник.
– Ты видишь перед собой Чертог Проклятых. Любопытно было бы узнать, как эти несчастные обнаружили его и как им удалось снят!» охранные руны. К несчастью, мы не можем позволить им прожить достаточно долго, чтобы узнать это.
– Чертог Проклятых! – Голос Понса звучал тихо, казалось, он едва способен говорить. Он оглядел комнату, взглянул на останки, устилавшие пол, на белый деревянный стол…
– Так он действительно существует! Это не легенда!
– Разумеется, существует. И проклятие существует тоже. Стража, – жестом Клейтус подозвал солдат. – Убейте их.
«Братия, не причиняйте вреда. Не делайте никому зла. Это наш народ. Не ставьте магической защиты…»
Альфред пытался вспомнить руны, открывающие дверь, но слова старой женщины звучали в его ушах, путая рунную вязь. Он смутно осознавал, что Эпло стоит рядом с ним, что патрин, измученный болезнью, обессиленный, все же собирался драться – если не для того, чтобы спасти свою жизнь, то хотя бы для того, чтобы его тело стало бесполезным для Клейтуса. Но солдаты вовсе не собирались сражаться.
– Вы слышали приказ? – гневно спросил Клейтус. – Убейте их!
Мертвые солдаты стояли, натянув луки и подняв мечи, но не пытались напасть. Их призраки; едва видные, похожие на тающие клочья тумана, колыхались, словно под порывами жаркого ветра. Альфреду даже показалось на мгновение, что он слышит их шепот, ощущает его, словно прикосновение ветра.
– Они не станут подчиняться тебе, – проговорил лазар. – Это священное место. Зло обернется против чинящего зло.
– …чинящего зло… – прошептало эхо. Клейтус обернулся. Глаза его сузились, он сдвинул черные брови. Понс задохнулся от ужаса при виде женщины и отшатнулся, пытаясь спрятаться за спины мертвых.
– Откуда ты знаешь, что думают мертвые? – спросил король, пристально глядя на лазара.
Руны, лихорадочно твердил про себя Альфред, пытаясь представить себе нужные знаки. Да, все верно. Рунная вязь на дверях загорелась неярким голубым огнем.
– Я могу говорить с ними. Я понимаю их мысли, их чувства и желания.
– Ха! Мертвые не думают! Они не чувствуют! Им нечего желать!
– Ты не прав, – проговорил лазар тем мертвенным голосом, от которого Понса снова прошиб пот. – Мертвые хотят одного: свободы. Мы получим свободу, когда наши угнетатели будут мертвы.
– …угнетатели будут мертвы…
– Видишь, Понс, – с недоброй улыбкой проговорил Клейтус, пытаясь говорить небрежно, хотя ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы сдержать дрожь в голосе. – Она стала лазаром. Вот что происходит, когда мертвых воскрешают слишком рано. Теперь ты понимаешь, сколь мудры были наши предки, учившие, что тело должно оставить в покое до той поры, пока дух полностью не покинет его. Мы поэкспериментируем с ее кадавром. Книги говорят, что в подобных случаях тело нужно снова «убить». Хотя мы не вполне уверены… – Король помолчал, потом пожал плечами. – Но у нас еще будет время разобраться в этом вопросе. Стража, взять ее.
На синеватых губах лазара заиграла страшная улыбка, и Джера запела. Призраки, витавшие подле своих кадавров, внезапно исчезли. Мертвые глаза ожили. Мертвые руки потянулись за оружием, вскинули клинки – но не против лазара. Мертвые глаза смотрели на Клейтуса и его Лорда Канцлера – мертвые глаза обратились к живым.
Понс вцепился в черные одеяния короля:
– Ваше Величество! Это проклятая комната! Уйдем отсюда! Закройте ее! Замуруйте! Пусть они все останутся запертыми внутри! Пожалуйста, государь!
Руны Альфреда сияли ярким светом; дверь начала приоткрываться. Наконец! Он хоть что-то сделал правильно!
– Эпло…
Краем глаза заметив какое-то движение, Альфред обернулся.
Клейтус выхватил лук у одного из стражей.
Нападавший поднял лук; стрела была нацелена в сердце Альфреду. Лицо лучника было искажено страхом и гневом, родившимся из страха. Альфред не мог пошевелиться. Он не смог бы сейчас поставить магическую защиту, даже если бы и хотел.
– Не причиняйте зла!
Человек натянул тетиву. Альфред стоял неподвижно, готовясь встретить смерть. Не героически, печально признал он, а скорее глупо.
Сильная рука схватила Альфреда за плечо, рванула – он падал…
Пурпурное сияние наполнило комнату – ослепительное, ослепляющее, выжигающее мозг. Альфред упал на пол и пытался теперь подняться на четвереньки, чувствуя, как кто-то спотыкается о него, наталкивается на него, ощущая тепло живого тела – тела пса, прижавшегося к нему. Кто-то схватил его за ворот, рывком поднял на ноги.
– Теперь мы квиты, сартан! – прокричал ему на ухо резкий голос. Та же рука швырнула его вперед, в дверной проем. Судя по звуку, дверь снова закрылась.
– Беги, разрази тебя гром!
Альфред рванулся вперед. Он бежал сквозь огонь и дым. Вокруг него все пылало, охваченное пламенем: принц Эдмунд, Джонатан, Эпло, пес, каменные стены и пол, двери – все горело, горело…
Эпло прыгнул в дверной проем, увлекая за собой Альфреда. Сартан с трудом протиснулся между стеной и каменной дверью, но в тот же миг его сердце больно сжалось. Позади он оставлял что-то чудесное, бесценное, что-то…
– …только когда живые умрут! – кричал лазар. Альфред взглянул сквозь пламя. Сталь вспыхнула кроваво-красным в мертвой руке герцогини. Кинжал глубоко вонзился в грудь Клейтуса.
Его гневный рык перешел в стон боли. Лазар вырвал окровавленный клинок из раны и ударил снова.
Клейтус взвыл в агонии и вцепился в Джеру, пытаясь вырвать у нее кинжал. Она снова ударила; теперь к ней присоединились мертвые стражи. Король упал, исчез в вихре стали и взлетающих мертвых рук.
