И глядя на всё происходящее вокруг, на измученные семьи с печальными безжизненными взглядами, всё равно ей казалось, что она своим согласием на брак обрекает их любовь на такое же никчёмное существование.
– Лучше я останусь в сказочных воспоминаниях о нашей любви, чем испорчу эту сказку серостью или втопчу в грязь. Нет, я лучше откажусь от тебя, милый, сейчас, и сделаю всё, чтобы мы никогда с тобой ни в чём не нуждались в будущем, чем обреку тебя и себя на никчёмное существование. Прости меня, но я слишком сильно тебя люблю, чтобы позволить нам ругаться и ссориться, как все, и жить вместе только потому, что мы муж и жена.
Глава 45
Любовь, которая должна жить вечно
Два дня на работе прошли как во сне. Они оба понимали, что невозможно жить друг без друга, всё вокруг покрылось пустотой и мраком, не стало смысла ни в учёбе, ни в работе, ни в жизни, и хотелось всё поменять и вернуть то, что было раньше. Но ни один не решался на первый шаг, понимая, что не дано им сейчас быть вместе. Лучше застрять в той сказке, в которой они находились три месяца, и жить прекрасными воспоминаниями, чем испортить навсегда отношения и остаться врагами. А такими людьми, которые умеют говорить взглядами, мыслями и душой, заставлять при встрече сердце бешено колотиться и совершать необъяснимые поступки, нужно дорожить. Возможно, сейчас успокоится душа, захочется снова идти к цели и достигнуть всего, чтобы чуть позже снова встретиться и начать жизнь с чистого листа, но с теми же чувствами.
Его успокаивали друзья, но он их не слышал и не замечал, словно все органы перестали функционировать. А ей вечерами названивал Лёша и по её грустному голосу понимал, что она переживает расставание. А поэтому ещё сильнее признавался в любви и просил переехать к нему, чтобы больше не ревновать и чтобы она никогда не пересекалась с Сашей, уехав подальше от него, туда, где бы никто не смог её найти.
Она воспринимала его слова как реальную поддержку, но не могла всё в раз бросить и уехать к нему, что-то ещё держало здесь, и так хотелось хоть последний раз в жизни снова почувствовать то, чем она жила три месяца. А Саша не мог уже больше бороться со своим принципом, прощая её и зовя по ночам вернуться. Ни сердце, ни душа не могли больше жить без неё. За три дня он 24 часа в сутки видел только её перед собой, только её хотелось чувствовать, только о ней думать.
Он сорвался и отправил ей сообщение: «Приезжай ко мне домой», а она только увидела его, так бросила все дела, убегая с работы раньше времени и понимая, что пусть это будет последний раз, но он будет! Он даст ей сил жить дальше и любить его вечно, хотя бы только за то, что в её жизни были эти три счастливых месяца, и только благодаря ему она смогла узнать, на что способны её душа и сердце.
А Саша ждал дома и понимал, что больше не на что надеяться. Он чувствовал, что она его безумно любит, но не мог понять, почему она отвернулась, а знать это было страшно. Он должен был её просто отпустить, но последний раз в жизни насладиться тем, что придавало ему сил эти три месяца. И всё-таки он бы ей простил всё, если бы она сегодня осталась навсегда в его доме. Это бы означало, что она только его и на всё согласна, во всём доверяясь ему.
Раздался звонок в его квартире, и сердца забились у обоих. Душа предвкушала встречу и ликовала от радости, придавая щекам румянец. Он открыл дверь, подал ей руку и сразу притянул к себе. Она прижалась к его губам, страшно соскучившись, словно они опять не виделись вечность. Ещё один первый поцелуй, который разрушал время, растворял всё вокруг и отключал мысли. Нежные как лепестки роз и сладкие как сахар губы только и хотелось постоянно чувствовать, облизывать и попытаться насытиться. Но этого не происходило. Его руки сразу спрятались в её волосах, вспоминая их шёлк. А она пробегала ладонями по его упругому телу, чувствуя рельефы мышц. Так хотелось всё вспомнить и никогда не забывать.
Саша осторожно заводил её в дом, расстёгивая пуговицы на куртке и кладя на комод вещи, так и не отрываясь от губ. Закрыл дверь и прижал её к двери. Её глаза были наполнены любовью и желанием и уже не искали прощения, но и не давали надежды. По крайней мере он прочитал, что она ему не изменяла, и от этого хотелось заняться с ней любовью, пока она ещё была только его. Но душа уже отдалялась, и было невозможно её догнать.
Она в его ласковых глазах видела искреннее прощение и желание вернуть её себе и не отпускать. Она была готова, чтобы он её привязал и не дал уйти, закрыл рот поцелуями и не слышал её бреда по поводу сохранения отношений и чувств. Она была уверена, что, удержав её, найдя весомые аргументы и доводы, он сможет сохранить их отношения. Но не имела права ни попросить о помощи, ни намекнуть о желаниях, понимая, что не должна больше давать надежд человеку, который её любил, невзирая ни на что, и которого она могла предать ещё одной напрасной надеждой.
Он знал, что она согрелась уже после улицы, а бешено стучащее сердце во всём теле разгоняло жар. Он думал о том, чтобы ей было сейчас комфортно и хорошо, поэтому расстегнул молнию на сапожках и снял их. Он снова относился к ней ласково и бережно. Он ничего не вспоминал – ни дня рождения, ни ухода с назначенного свидания. Он радовался встрече и был счастлив.
Надя заметила, что его родители и брат дома и сидят в большой комнате за телевизором, и почувствовала, что этого и боялась, если бы их отношения продолжились. В то время как им безумно хорошо, и они не могут сдержать стоны и крики, другие должны делать вид, что ничего не происходит. На их лицах все окружающие, даже кондукторы, читали любовь, а родители, даже самые любящие, их бы выгнали из дома через две ночи. И они бы скитались, разрушая и убивая любовь, которая должна жить вечно! Надя поняла, что она не хочет здесь больше оставаться, это слишком больно. Но Саша завёл её в комнату, продолжая ласкать губы и тело, и, закрыв на замок дверь, уложил на кровать. Сводящий с ума взгляд, невинный и зовущий к себе, разжёг в нём страсть, и он закрыл её рот нежными поцелуями, наполняя с каждым прикосновением целебным удовольствием, залечивающим раны и вычёркивающим из памяти всё ненужное. Он не мог остановиться, ведь он так долго её ждал, и она пришла и отвечала ему сладкими поцелуями, нежными прикосновениями и обжигающим дыханием. По её ненасытным движениям, жаждущим упоения губам, неудержимым ласкам он понял, что она ни с кем не была и ждала только его.
Чем дольше длился поцелуй и ласки, тем больше он чувствовал, что в её душу никто не смог пробраться так глубоко, как это получилось у него. Он уже всё ей простил без остатка и поверил опять, что она только его. Наслаждался нежным запахом её духов, которые ей подарил, её ласковыми прикосновениями, от которых хотелось скинуть всю одежду и отдаться любви, и её томным взглядом, который разрешал всё.
– Милая моя, я очень хочу тебя и твоё тело. Я больше не в силах бороться с собой. Ты мне нужна.
– А ты-то как мне нужен, Сашенька. Я безумно соскучилась, – отвечала она, понимая, что это самый дорогой человек на всём белом свете, который каждый вечер провожал её после работы домой, носил на руках, не стесняясь никого ни на заводе, ни в городе, ни дома. Он называл её малышкой, своей любимой маленькой девочкой. Он дарил розы, простые полевые цветы, игрушки, духи, а главное – внимание и любовь.
