Она глубоко вздохнула. Что же сейчас будет? Что она скажет Чарльзу, Кэрол? Какие слова найдут они, чтобы ответить ей? Бессмысленно гадать. Все произойдет в считанные секунды. Она здесь не для взаимных упреков и обвинений, а для того, чтобы просто удостовериться. Сейчас больше, чем когда-либо в жизни, ей нужны точные факты. Она вновь стала прежней Рейчел, дальновидной и проницательной, неутомимой и сметающей все преграды на своем пути в поисках истины.
Въезд на обширную территорию ранчо не производил особого впечатления. Простые ворота, распахнутые настежь, а по обе стороны от них – невысокий деревянный заборчик. Наверху – табличка с надписью «Las olivas». За воротами – подъездная дорожка, обсаженная деревьями и уходящая вдаль, насколько хватает глаз. Они ехали и ехали, минут десять. Затем сквозь марево дрожащего от жары воздуха Рейчел разглядела дом среди купы деревьев – зеленого оазиса в пустыне. Теперь он стал ясно виден, рядом – хозяйственные постройки под красными черепичными крышами, справа – конюшни, слева – еще какие-то сооружения.
Где же Чарльз и Кэрол? Занимаются любовью в такой жаркий денек? Рисуют, вдохновляя друг друга, соперничая в буйстве красок и полете фантазии. Где же происходит этот акт предательства? Здесь? Там? Повсюду? А у Рейчел по-прежнему никакого плана действий. Она нарушает границы частного земельного владения. Она здесь – незваная гостья. Не имеющая никаких прав, кроме зыбких притязаний бывшей, бывшей любовницы и просто дуры.
Она горько улыбнулась. Интересно, когда теперь эти права появятся у Кэрол? Через неделю, месяц, год? Меньше? Потому что такие мужчины остаются такими навсегда. Это волки, прикидывающиеся овечками, поедающие романтичных Красных Шапочек, подобных Рейчел, на завтрак, на обед и на ужин.
– Подвезти вас к главному входу? – спросил водитель.
– Нет, вообще-то мистер Форд меня не ждет. Это сюрприз.
Рейчел осмотрелась. Они проезжали под аркой, являющейся воротами, ведущими в главную усадьбу. Налево – сад с фонтанами, зеленые газоны и цветочные клумбы. А в самом конце живая изгородь из ровно подстриженных кустов. Чутье подсказало Рейчел: «Там».
– Вы не могли бы остановиться вот тут, слева?
Она вошла в ухоженный сад, но не заметила в нем никаких роз – никакого источника для художественного вдохновения Кэрол. Значит, та роза символизирует собой Розу. Символика более чем очевидна. «Я могу заменить ее тебе», – вот что хотела сказать Кэрол.
До слуха Рейчел донесся всплеск воды, приглушенные возгласы. Стало быть, там, впереди, бассейн. В нем купаются двое. Играют, шумят, гоняются друг за другом. О, ей прекрасно известно, в какие именно игры играет в воде Чарльз Форд. К ее желудку подкатила тошнота. Она помнила, что он вытворял с нею в море.
Рейчел уже видела голубизну водной глади и зыбь на ней, наверняка создаваемую ее любовником и ее подругой. Набрав полную грудь воздуха, она неслышно шагнула вперед. Как индейцы. Как он. Она хочет видеть все, сама оставаясь незамеченной. Когда доказательство будет налицо, она сразу же уйдет, а они так и не узнают, какую боль причинили ей. Она вернется назад по своим же следам через сад, сядет в машину, вскоре окажется в аэропорту – и прямиком в Нью-Йорк, назад, назад, к прежней Рейчел, навеки и навсегда! И никогда впредь не станет ни вспоминать, ни переживать эту боль. Никогда впредь не позволит себе опускаться до такого – выслеживать людей и шпионить за ними, допускать, чтобы ее жизнь зависела от посторонних.
Спрятавшись за угол, Рейчел осторожно выглянула. Вот они в воде, у края бассейна. Кэрол, загорелая до черноты под цвет ее купальника, стройная, подтянутая и невероятно счастливая на вид, стояла, прислонившись к стене бассейна. И вся сияла. Длинные мокрые волосы прилипли к спине. Голова ее была откинута назад, и Рейчел увидела, как Чарльз Форд приблизился к ней, взял ее голову – осторожно, бережно, нежно, точно так же, как много раз он сжимал пальцами голову Рейчел. Вот он склонился к Кэрол совсем близко.
Рейчел, не выдержав, отвела взгляд. Созерцать этот поцелуй было свыше ее сил. Хотя все это и происходило на самом деле, ей почему-то не хотелось, чтобы их поцелуй запечатлелся у нее в памяти. «Смотри!» – приказала она себе, но глаза ее невольно закрылись. «Ну, смотри же, смотри, дура, наивная идиотка! Смотри и пойми же наконец, как все это происходит на свете. Ведь кости предсказывали предательство. Смотри же, наблюдай, поверь в это, извлеки для себя урок». Но она была не в состоянии. Что-то препятствовало, не давало ей делать это. Поэтому, так и не открыв глаз, она попятилась назад.
Идя через сад, охваченная тоской, вся в слезах, она мысленно была уже на Манхэттене, осматривая заново свою разбитую на мельчайшие осколки жизнь.
47
Рейчел буквально ворвалась в студию, поэтому Стив попросту не заметил, что она на взводе.
– Ба-а, смотрите-ка, кто явился, – иронически протянул он. – Сплошной загар, сплошной порыв, так и рвется приступить к работе после своего бурного отдыха. Должен сказать, Рейчел, уж никак не ожидал, что ты способна на такой финт. Ну что ж, век живи, век учись! Вероятно, жизнь есть жизнь, и все затертые штампы, в сущности, верны.
Он испустил деланный вздох скорбного вселенского разочарования и лукаво посмотрел на нее. Эти две недели ее отсутствия прошли гладко, главным образом благодаря тщательной и исчерпывающе полной аналитической работе, которую наладила сама Рейчел. Замещавшей ее Мэри О'Хара нужно было всегда лишь озвучивать готовые вопросы, и все интервью прошли как по маслу. Но Рейчел не рассчитывала на похвалы. Она была готова к его язвительным тирадам. И конечно же, ожидала их.
– Я слышала, – проговорила Рейчел, вклиниваясь в его перемежающийся колкими упреками монолог, – что в мое отсутствие Мэтт Хардинг увеличил свою долю в нашей компании.
– Точно. Тебе, дорогая моя, следовало бы заключить с ним договор, а не носиться по Средиземному морю с малознакомыми личностями. Вредновато для кровеносных сосудов. Да и для карьеры не ахти как полезно.
– Стив, какой работой ты думаешь заняться после этой?
Брови его взметнулись вверх и выгнулись дугой. Ну что ж, лучший способ защиты – нападение, и она сама переходит в атаку. Молодчина Рейчел! Он как раз не прочь поцапаться. В словесных баталиях хорошо оттачивается остроумие.
– А не угрожает ли это прежде всего тебе, Рейчел, за то, что ты подложила такую свинью, да еще упитанную? Разве о моей работе нам теперь надо беспокоиться? Что, дорогая моя, в стране любовных грез погодка испортилась или пытаешься переложить свою вину на других?
– Знаешь, что я думаю? – сказала Рейчел, не обращая внимания на его желчное ворчание. – Что Мэтт Хардинг вполне подошел бы еще для одного интервью. Он на гребне успеха. Актуальнейшая тема! Последняя передача с ним была великолепна. Он собирает большую аудиторию. Некоторые сочли, что наше с ним органическое сходство автоматически повышает рейтинг передач.
– Да подойти-то подошел бы, – кивнул Стив, – но ведь предыдущая передача с ним была недавно. Не хотелось бы повторяться. А теперь может возникнуть конфликт интересов, ибо он стал иметь у нас больший вес. Тебе пришлось бы быть с ним сверхжесткой, чтобы не создалось впечатление, будто бы мы к нему благоволим. Нельзя же допустить, чтобы про нас думали, будто мы все тут продажные души.
