– Мой дом? – удивился Владислав.
– Ваш дом. Вот свеча, сейчас я открою дверь. Горбун проковылял вперед и, гремя ключами, открыл дверь.
Владислав вошел в темный коридор, и дверь за ним захлопнулась. В замке было ненамного теплее, чем в лесу, но не было ветра, иногда только откуда-то тянуло сквозняком, от этого пламя свечи начинало колебаться. Все двери, которые он толкал, были заперты, и в замке было тихо, как в гробу. Владислав готов был упасть от изнеможения на холодные плиты пола. Капая, воск свечи обжигал ему пальцы. Откуда-то послышалась музыка, тяжелый рок. От этого стало еще хуже. Осталась последняя дверь. Держась за стену, Владислав с трудом дошел до нее. Эта дверь оказалась открытой. Он попал в огромный ярко освещенный зал. Глазам стало больно от света. Откуда-то послышался голос:
– Входи, господин!
Владислав прошел на средину зала, где стояло ложе с шелковыми подушками. Он почти упал на эти подушки. Откуда-то у него в руках оказались удивительной красоты четки из горного хрусталя. Появились несколько служанок в полупрозрачных одеждах, как на Востоке, с лицами, прикрытыми платками целомудрия. Они принесли еду и вино и сразу же удалились. Владислав был голоден и очень хотел пить. Он начал есть, вино само подливалось в тончайший хрустальный бокал. В зале было тепло, усталость понемногу отходила. Тяжелого рока, который раздавался за дверью зала, здесь слышно не было. Наоборот, зазвучала нежнейшая, немного печальная и загадочная восточная музыка. Вместо служанок появились две удивительно красивые женщины в еще более красивых и прозрачных одеяниях. У них были едва прикрыты только бедра и грудь, лица их, так же как и у служанок, закрывали платки целомудрия. Они поклонились Владиславу и начали танцевать. Исполняемый ими танец живота был прекрасен. Их тела двигались просто завораживающе. Он полулежал на шелковых подушках, пил вино, перебирал четки и наслаждался присутствием женщин и музыкой.
Владислав поманил женщин к себе. Они опустились с ним рядом на ложе. Что-то знакомое было в их глазах. Он снял платок целомудрия сначала с той, что оказалась по правую руку, – к его удивлению, это была Ника, потом с той, что по левую руку, – это оказалась Ася. Он обрадовался, что они рядом с ним. Теперь они вместе пили вино и ели фрукты. Легкий хмель ударил ему в голову, а женщины смеялись и нежно касались его. Потом он вдруг обнаружил, что все они раздеты, и женщины начали ласкать его, а он их. Их ласки были более опьяняющими, чем вино. Он чувствовал прикосновения их губ и рук везде. Они ласкали его и смеялись. Он тоже смеялся от счастья и наслаждения. Но постепенно ласки стали не просто пьянящими, они дурманили, доводили всех троих до неистовства, а потом ему стало невыносимо тяжело, а женщины все еще продолжали его ласкать. Он увидел кровь у себя на теле. Это были оставленные ими царапины и укусы. Бокал упал и разбился. Они подобрали осколки и начали наносить ему раны этими осколками.
– Прошу вас, не надо! – взмолился он. – Я больше не могу!
– Мы любим тебя, – ворковали его гурии.
Эта боль стала настолько невыносимой, что он провалился в какое-то тягостное забвение, а когда пришел в себя, был одет и уже настал день. Крови и ран нигде не было. По крайней мере, ему так показалось. Перед ним было огромное, во всю стену, окно, скорее даже стеклянная стена, за которой был не дремучий лес, а покрытый цветами луг и ручей. Женщин рядом не было. Владислав поднялся. От ночного приключения остались только покрытое шелковыми подушками ложе и четки у него в руках. В зале было много драгоценностей. Золотые кольца, серьги, цепочки и просто драгоценные камни были рассыпаны по полу. Владислав поднял с полу несколько бриллиантов чистейшей воды и посмотрел сквозь них на свет.
Неожиданно он услышал, как кто-то тихонько плачет. Владислав пошел на звук. В одном из дальних углов зала он увидел Нику. Теперь на ней было длинное белое платье, больше похожее на саван. Она плакала и что-то прижимала к груди. Он подошел к Нике и опустился перед ней на колени. Она прижимала к груди куклу.
– О чем ты плачешь? – вытирая ей слезы, спросил он.
– Это кукла… всего лишь неживая кукла… – сквозь слезы прошептала она. – И Ася… Найди ее скорей, иначе ты не успеешь…
– Что я не успею? – у него по спине побежали мурашки.
– Скорее, вот она, – торопила его Ника. Владислав повернулся и увидел Асю. На ней было такое же белое, вроде савана, платье, и она шла к окну, что-то прижимая к груди. Владислав поднялся и пошел к ней, но все равно она была ближе к окну, чем он.
– Ася! – окликнул он ее, когда она подошла уже совсем близко.
– Ты успел, – она остановилась и улыбнулась. – На, возьми и прощай.
Она передала ему то, что прижимала к груди, и, сделав шаг, прямо сквозь стекло вышла наружу. У Владислава все замерло внутри. Он посмотрел на то, что передала ему Ася, но не успел ничего увидеть, так как подошедшая Ника очень бережно взяла это и прижала к груди.
– Почему она уходит? – спросила Ника и снова заплакала. – Ты ведь пообещал, что она останется…
– Я ничего не смог сделать. Никто ничего не смог сделать, – с горечью произнес он. – Прости.
Ася в последний раз обернулась и прощально помахала им рукой. Она уходила туда, в прекрасный цветочный луг, в теплый и светлый мир, а они оставались здесь. Неожиданно он вспомнил, что уже однажды видел этот мир, теплый, светлый, совершенный, где нет ни горя, ни боли. Он понял, куда уходит Ася, и изо всех сил начал бить в стекло кулаками и кричать:
– Вернись! Не уходи!!! Нет! Нет! Нет!!! Ася, нет!!! Не надо, не делай этого!..
Обессиленный своим криком, он упал перед стеклом на колени и схватился за голову. Он пытался увидеть Нику, но ее нигде рядом не было, и ему снова стало страшно и одиноко. Ему показалось, что он умирает, но туда, за окно, ему не попасть. Из этого состояния одиночества его вырвал детский плач, плач грудного ребенка, и, как ему показалось, даже не одного, и голоса Ники и Алика. Они были рядом.
– Влад, мы ведь с тобой, – ласково сказала Ника.
– Посмотри, какое чудо! – восхищенно произнес Алик.
– Да, – прошептал он им в ответ, не в силах оторваться от стекла, но там уже был самый обычный городской пейзаж.
– Влад! – кто-то настойчиво тряс его за плечо.
Владислав открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо Сергея. Он был в своей комнате, лежал одетый на покрывале, рядом валялась книга, горел свет.
– Что случилось? – Владислав сел и испуганно посмотрел на Сергея.
– Ты в порядке? Я уже полночи слушаю, как ты то разговариваешь, то смеешься, теперь орать начал.
– Да приснился сон какой-то жуткий, – Владислав провел рукой по мокрому лбу. – Алена уже с Катериной пришли?
– Давно. Уже ведь три часа. Я заглянул, когда они вернулись. Ты спал. Алик сказал тебя не будить.
– Извини, все нормально. Хорошо, что разбудил. Я сейчас пойду приму душ и нормально в постель улягусь. Если снова начну орать, разбуди. Да, утром толкни меня в полседьмого, мне нужно просмотреть кое-какие документы. У меня сегодня финны.
