Что Регина Седер не мужчина и что она покинула этот мир не по своей воле, было Иво Андричу ясно как день. Женщину, вне всякого сомнения, убили.
Тело лежало на полу кухни ничком, лицом вниз в большой луже крови. В Регину попали три пули – одна вошла в горло, две – в спину. В каком порядке были произведены выстрелы или какой из них стал смертельным, пока определить было невозможно, но отсутствие запаха пороха на теле указывало на то, что стреляли с расстояния метра. Входные отверстия показывали только следы пуль, а кожа была сильно втянута внутрь там, где пули вошли в тело.
Иво Андрич по опыту знал, что через несколько часов отверстия станут жесткими, красновато-коричневыми.
Он вышел из кухни, миновал прихожую и оказался на засыпанной гравием площадке перед домом. Пока техники снимали отпечатки пальцев и собирали образцы ДНК, ему нечем было заняться, если он не хотел никому мешать, а этого он не хотел.
Больше всего на свете он хотел сейчас оказаться дома.
Свавельшё
Последние километры они ехали в молчании.
Теперь, когда все стало на свои места, Жанетт хотела как можно скорее поговорить с Беатрис Седер, чтобы подтвердить свои подозрения.
Логика – как скала в море, против которой бессильны все волны глупости.
Все это время факты были у Жанетт перед глазами, но иногда за деревьями не видно леса. Не должностное преступление, но, вероятно, плохая работа полиции, думала она.
Когда они свернули на подъездную дорогу, Жанетт увидела на крыльце большого дома Иво Андрича. Ей показалось, что он как-то устало сутулится.
Проклятая работа, на которой год идет за два, подумала Жанетт. Еще несколько лет – и она сама будет выглядеть так же.
Вымотанной, сдавшейся, придавленной бременем забот.
А может, она уже сейчас так выглядит?
Перед гаражом стояла «скорая» с открытыми задними дверцами. Приближаясь, Жанетт ожидала увидеть в машине Беатрис Седер, завернутую в плед, пребывающую в состоянии шока, под присмотром бригады медиков. Но в машине никого не было.
Иво Андрич двинулся им навстречу.
– Привет, Иво. Все под контролем?
– Само собой. Ожидаю, когда там закончат. – Он уныло улыбнулся. – Застрелена тремя пулями с довольно близкого расстояния. Максимум три метра. Умерла сразу.
– Жан! – В дверях появился Шварц. – Зайди, поболтай с матушкой. Похоже, ей есть что рассказать.
– Иду. – Жанетт повернулась к Хуртигу и продолжила: – А ты поболтай с техниками, а когда они закончат, подхвати Иво. Ладно?
Хуртиг кивнул.
Из дома вышли двое из бригады «скорой помощи», и Жанетт остановила их, спросив о состоянии Беатрис Седер.
– Самое плохое уже позади. Если понадобимся – мы тут. Травма есть травма.
– Хорошо, – сказала Жанетт и вошла.
Беатрис Седер сидела в библиотеке на верхнем этаже. Она сгорбилась на темно-красном кожаном диване. Жанетт осмотрелась. На стенах – полки, набитые книгами, большинство в кожаном переплете, но есть и простые, в мягких обложках.
На столе стояла бутылка коньяка, рядом – переполненная пепельница. Беатрис глубоко затягивалась сигаретой. В комнате было почти нечем дышать.
– Я во всем этом виновата. Мне следовало все рассказать раньше. – Женщина говорила монотонно, и Жанетт заподозрила, что апатичной ее сделал не только алкоголь. Вероятно, ей дали транквилизатор. Жанетт подвинула одно из кресел поближе к столу.
– Можно одну? – Она показала на пачку сигарет.
Женщина кивнула, глядя перед собой.
– Что вам следовало рассказать раньше? – Жанетт закурила. Затянувшись, она обнаружила, что сигарета с ментолом.
– Что я уже видела ее в бассейне и что мне следовало рассказать об этом раньше. Но я не знала, кто она. Это же было так давно… – Женщина замолчала. Жанетт ждала продолжения. – Это не был несчастный случай. Она убила его.
– Его? – Жанетт не поняла, о чем говорит Беатрис.
– Да, Юнатана. Мальчика Регины. Он утонул, я же рассказывала.
Жанетт припомнила, как она звонила, желая поговорить с Региной. Беатрис тогда сказала, что Регина уехала из Швеции, пытаясь пережить смерть сына.
– Значит, вы хотите сказать, что Юнатан…
– Юнатана убили! – Беатрис зарыдала. – А теперь она убила и Регину.
– Кто «она»?
Несмотря на трагизм ситуации – внизу лежит убитая женщина, а наверху, на расстоянии лестницы, сидит другая женщина, за короткое время потерявшая и своего ребенка, и своего внука, – Жанетт испытала нечто вроде облегчения.
– Это она на фотографии.
«Фотография? Юнатан убит?» – подумала Жанетт. Все происходило слишком быстро, но в то же время словно в замедленной съемке.
– Ладно. Где эта фотография?
– Он забрал. Этот, из полиции.
«Этот» – или Шварц, или Олунд. Жанетт поднялась, подошла к двери, ведущей на лестницу, и крикнула:
– Олунд!
Через несколько секунд полицейский поднял на нее глаза:
– Да?
– Ты или Шварц изъяли какую-то фотографию. Принеси ее мне, пожалуйста.
– Минутку, я должен…
– Живо!
Жанетт вернулась к Беатрис и села:
