Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
София двинулась с места, ускорила шаги и почти побежала к перекрестку, но женщина уже скрылась из виду.
Свавельшё
Самолет из Сен-Тропе приземлился вовремя. Регина Седер, слишком легко одетая, сошла по трапу. В Швеции оказалось холодно, за окном лил вгоняющий в тоску дождь, и Регина на миг пожалела, что прервала отпуск.
Но когда мать позвонила ей и сказала, что ее хочет видеть полиция, Регина сочла разумным вернуться домой. И, несмотря ни на что, надо жить дальше. Хорошо бы получить должность в Брюсселе.
Регина знала, что много работать – лучший способ преодолеть кризис, она уже делала так. Другие, возможно, назвали бы ее бесчувственной, но сама она считала себя рациональной. Только неудачники предаются горю, а неудачник – это последнее, чем ей хочется быть.
Регина прошла зал прилета, забрала багаж и вышла к стоянке такси. Когда она открывала дверцу машины, у нее зазвонил телефон. Прежде чем ответить, она забросила сумку на заднее сиденье и влезла следом:
– Свавельшё, Окерсберга.
Номер не обозначился, и Регина предположила, что это та женщина из полиции, которая звонила несколько дней назад и говорила с матерью. Разговор был насчет Сигтуны и одноклассников Регины.
– Это Регина, я слушаю.
В трубке раздалось потрескивание, а потом послышался такой звук, словно кто-то плескался в воде, что тут же отдалось воспоминанием о Юнатане и несчастье в бассейне.
– Алло! Вы слушаете?
Кто-то рассмеялся, потом что-то щелкнуло, и разговор прервался. Ошиблись номером, подумала Регина и положила телефон в сумочку.
Такси остановилось перед домом. Регина расплатилась, забрала вещи и пошла по гравийной дорожке к крыльцу. Остановилась у лестницы, пристально глядя на дом.
Столько воспоминаний. Воспоминание – это жизнь, которая закончилась. Продать дом и уехать?
У нее не осталось здесь ничего, по чему она могла бы скучать, к тому же чисто экономически жить в Швеции уже не так выгодно, несмотря на новое правительство. Если работа в Брюсселе останется за ней, она сможет купить дом в Люксембурге и распоряжаться своими деньгами там.
Регина достала ключи, отперла дверь и вошла. Она знала, что Беатрис играет в бридж и вернется домой не раньше вечера. Именно поэтому она забеспокоилась, когда зажгла свет в прихожей.
Пол был мокрым и грязным, словно кто-то ходил здесь в сапогах.
И сильно пахло хлоркой.
На кухонном столе Беатрис аккуратной стопкой сложила ее почту. Наверху лежал маленький белый конверт. Без марки. На конверте кто-то острым, почти детским почерком написал: «За тобой должок!»
Регина вскрыла конверт и достала оттуда фотографию.
Поляроидный снимок: женщина, от груди и ниже, стоит в бассейне, вода доходит ей до пояса.
Всмотревшись в фотографию, Регина различила что-то в воде.
Наискосок от женщины неясно виднелось лицо: пустые, мертвые глаза, раскрытый в крике рот.
Увидев своего утонувшего сына и правую руку женщины, Регина мгновенно поняла все.
Услышав, как в комнату кто-то входит, она выпустила фотографию из рук и обернулась. Потом горло пронзила боль, и Регина мешком повалилась на пол.
Квартал Крунуберг
День клонился к вечеру. Жанетт сидела у себя в кабинете, перед ней лежал лист формата А3 – примерный список, содержавший все имена, которые всплыли за время расследования.
И тут случилось все и сразу.
Жанетт объединила имена в группы и отметила связи между ними. Когда она взяла ручку, чтобы прочертить линию от одного имени к другому, в кабинет ворвался Хуртиг, и тут же зазвонил телефон.
Жанетт увидела, что звонит Оке, и жестом попросила Хуртига подождать.
– Приезжай, забери Юхана. – Оке явно нервничал. – Ничего не выходит.
Хуртиг явно был в нетерпении.
– Бросай трубку. Нам надо бежать.
– Что не выходит? – Жанетт покосилась на Хуртига и показала два пальца. – Ты, черт тебя дери, должен позаботиться о своем сыне. К тому же я на работе и у меня сейчас нет времени.
– Не важно. Нам надо поговорить…
– Не сейчас! – перебила она. – Мне надо ехать, и если Юхан не может побыть с тобой, отвези его домой. Я вернусь через несколько часов.
Хуртиг покачал головой.
– Нет-нет-нет, – тихо сказал он. – Ты не попадешь домой раньше полуночи. Новое убийство. Окерсберга.
– Оке, погоди-ка. – Она повернулась к Хуртигу. – Что ты сказал? Окерсберга?
– Да. Регина Седер убита. Ее застрелили. Мы должны…
– Минутку. – Жанетт снова взяла трубку. – Как я и сказала. Не могу говорить прямо сейчас.
– Ну как всегда. – Оке вздохнул. – Теперь ты понимаешь, что я просто не в состоянии был жить с…
– А ну заткнись! – зарычала Жанетт. – Единственное, что от тебя требуется, – это отвезти Юхана домой. С этим-то ты справишься? Поговорим потом!
В трубке стало тихо. Оке уже отключился. Жанетт почувствовала, как пылают щеки, а глаза наливаются слезами.
– Прости, я совсем не хотел… – Хуртиг уже держал ее куртку.
– Все нормально. – Жанетт натянула куртку, одновременно подтолкнув Хуртига к выходу. Потушила свет, закрыла дверь. – Кетчуп-эффект.
Пока они бежали вниз, в гараж, Хуртиг рассказал, что случилось.
Беатрис Седер, мать Регины, обнаружила свою дочь мертвой на полу кухни.
Последние три ступеньки Хуртиг одолел одним прыжком.
Жанетт никак не могла успокоиться после разговора с Оке, и ей трудно было собраться с мыслями. «Что там еще с Юханом?» – думала она. Оке с Александрой должны были забрать его из школы меньше часа назад – и вот у них уже какие-то заморочки.
Хуртиг гнал машину. Эссингеледен, направо перед Эугениатуннельн, потом – Норртулл и дальше, к Свеаплан. Он бросался из ряда в ряд и раздраженно сигналил водителям, которые, несмотря на мигалку и неистово завывающую сирену, не давали проехать.
– Скажи, что приедет именно Андрич. – Жанетт вцепилась в поручень над дверцей.
– Не гарантирую. Может, и приедет. Шварц и Олунд, во всяком случае, там уже были. – Хуртиг резко затормозил, пропуская заворачивающий к остановке рейсовый автобус.
После кругового перекрестка на Рослагстулль поток машин поредел, и они свернули на Е18.
– Оке над тобой издевается?
Внешняя полоса была свободна, и Хуртиг прибавил скорость. Жанетт взглянула на спидометр. Больше ста пятидесяти километров в час.
– Да нет… Там что-то с Юханом, и… – Она почувствовала, что слезы вот-вот польются, но теперь уже не от злости, а от горестного чувства, что что-то никак не ладится.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
