– Хорошо. Я не лгу! А ты ведешь себя как ненормальный!
Она повернулась и хотела идти к себе, но Алекс развернул ее, схватив за локоть. Пальцы его больно сжали ее руку; лицо превратилось в маску.
– Не пытайся бороться со мной, – прошептал он, едва двигая губами. – Это будет большой ошибкой.
Он отпустил ее и бросился к себе в кабинет. «Так, сейчас обнаружит, что пропал револьвер.» У Марлы едва не подогнулись ноги, и вся сила воли понадобилась ей, чтобы добраться до спальни и рухнуть на кровать. До наступления утра осталось несколько часов.
А утром она возьмет детей и уедет прочь из этого дома.
И куда пойдет? С чем? У нее нет денег. Нет кредитной карточки. Нет никакого удостоверения личности.
Ничего. Она вырвется из этой тюрьмы.
Вырвется – пусть даже ценой жизни.
Глава 18
«Посмей только отнять у меня сына, и я убью тебя!»
Они стояли в холле. Алекс схватил ее за плечи: лицо его исказилось, серые глаза сверкали гневом.
«Нет! Боже мой, нет!»
Марла распахнула глаза. Сердце ее отчаянно, билось, пижама взмокла от пота.
Она у себя в постели. Одна. Ветка дерева стучит в темное окно; на первом этаже дедушкины часы отсчитывают секунды. В спальне никого нет.
Марла села, прижимая к груди одеяло. Ужасный кошмар постепенно рассеивался.
– Это сон, – произнесла она вслух. – Просто сон. Взглянула на часы – половина пятого. За окном – непроглядная тьма. Кошмар не желал уходить: он стоял перед глазами, пугающий, отвратительный и удивительно живой. Быть может, во сне мозг Марлы воспроизвел сцену из прошлого?
– ...Я тебе не позволю! – бушевал Алекс. – Не позволю забрать его у меня!
– Слушай, ты, сукин сын! – кричала она, наступая на него. – Я пойду в суд, куда угодно, но не позволю своему ребенку расти в этой пародии на семью! Где он?
– Не здесь.
– Мразь!
– От такой слышу!
– Если ты что-нибудь с ним сделаешь... – От этой мысли лицо ее потемнело. – Клянусь...
– Ему я никогда не причиню вреда. Он в надежном месте.
– Не верю!
Прыгая через две ступеньки, она взбежала по лестнице. Алекс не стал ее останавливать. Он сказал правду: детская была пуста. На первом этаже зазвонил телефон, но она этого не заметила. Тяжело дыша – она еще не вполне оправилась после родов, – она бросилась в другие комнаты, хотя уже знала, что Алекс ее не обманул. Дом, холодный, бессердечный дом, который когда-то казался ей сказочным замком, опустел: ни прислуги, ни семьи, ни малыша. Задыхаясь, она бросилась вниз. Алекс, стоя к ней спиной, разговаривал по телефону: голос его был негромок, но ясно различим.
– Да... Да, хорошо, буду... подожди... два часа, может быть, три... Мне нужно кое-что уладить... да, знаю... я тебя тоже...
Любовница! Он разговаривает с любовницей! И это как-то связано с малышом.
– Ну, подожди немного, погуляй по пляжу, полюбуйся океаном, остынь.
– Кто это? – требовательно спросила она, сбегая по ступенькам.
Алекс повесил трубку торопливо и смущенно, словно застигнутый на месте преступления.
– Где мой ребенок? – воскликнула она.
Вот тогда он и схватил ее. Схватил за плечи, сдавив с такой силой, что ей показалось – сейчас ее кости хрустнут, как сухие веточки. Кровь отхлынула от ее щек. С перекошенным от злобы лицом Алекс заорал, брызгая слюной:
– Не дави на меня! Мы обо всем договорились!
– Черта с два! – парировала она.
– Мы заключили сделку.
– Я выхожу из игры. И забираю ребенка. Клянусь богом, я не позволю ему расти в этом кошмарном месте, среди обманщиков и интриганов!
– Не смей мне угрожать, – предупредил он. – Ты, кажется сама не понимаешь, во что ввязалась. Я не шучу: посмей только отнять у меня сына, и я убью тебя!»
А потом... но что потом? Дальше – снова непроницаемая завеса беспамятства.
– Боже мой! – простонала Марла, закрывая лицо руками.
Что же она за человек? Почему пыталась отнять у мужа их собственного сына? Что, черт побери, произошло между ними?
«Не пытайся бороться со мной, – предупредил он несколько часов назад. – Ты можешь совершить большую ошибку».
Она вернулась в спальню и лежала, широко открытыми глазами глядя на белеющее в темноте кружево балдахина, пока не услышала щелчок входной двери. Алекс снова ушел. Куда он ездит? С кем встречается? Измученная вопросами без ответов, Марла наконец задремала тревожным сном, но и в полусне не переставала мучиться самым неотложным сейчас вопросом: как вырвать детей из рук Алекса? Как спасти их?
От чего? От кого? От Алекса и женщины, с которой он связан?
Если бы только вспомнить!
Сунув руку под матрас, Марла нащупала холодную сталь револьвера. На месте. Итак, у нее есть оружие и связка ключей Юджинии. Среди них наверняка найдется ключ от зажигания какой-нибудь из машин. Из документов Алекса она узнала, в каких банках семейство Кейхилл хранит свои сбережения. Если достать чековую книжку или какое-нибудь удостоверение личности, можно получить некоторую сумму наличными. Может быть, попробовать через банкомат? Но для этого нужно знать пароль.
Сердце ее выстукивало тревожную дробь. Надо отсюда выбраться. Любым путем.
Может быть, сегодня самый ответственный день в твоей жизни. Что бы ни произошло дальше, ты никогда уже не будешь прежней.
Дверь спальни чуть приотворилась. Марла инстинктивно протянула руку к оружию. Дверь растворялась все шире. Марла ждала, сжимая холодную стальную рукоять. По лицу ее стекали капли пота: нервы натянулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.
– Марла!
– Ник!
Слава богу, это Ник! От облегчения все закружилось у нее перед глазами.
Ник вошел в спальню, аккуратно прикрыв за собой дверь. Из одежды на нем были только джинсы.
– Что случилось? – Голос его пролился, словно бальзам на измученную душу. Слезы защипали Марле глаза. – Мне показалось, ты кричала.
– Я... может быть. Да, наверно. – Она вытащила руку из-под матраса, оставив револьвер на своем месте. – Мне приснился сон. Кошмар. Но удивительно реальный. – Она провела обеими руками но волосам, стараясь привести в порядок спутанные воспоминания. – Мне снилось, что Алекс обвинял меня в том, что я хочу украсть у него ребенка и грозил меня убить. Это было! Я уверена, это на самом деле было! В прошлом. Мы стояли в холле, и он был таким жестоким. Безжалостным. – Она закрыла глаза и бессильно откинулась на подушку. – Господи, какой ужас!
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил он. Так мягко. Так заботливо. Как будто ему и вправду не все равно.
