Но Ноал и не думал сдаваться:
– Ха! Да что ты знаешь об ответственности?! Мальчишка, удравший в чужую вселенную, потому что не способен уладить свои собственные проблемы! Еще бы! Дома-то из школы исключили за драки и неуспеваемость, а тут – алмазный престол стоит свободный. Даже про братишку любимого забыл, с отчимом-извергом оставил…
Публика пораженно ахнула, забормотала, обсуждая новость. Мне это было фиолетово. Руки автоматически сжались в кулаки, волоски на загривке стали дыбом. Я бы бросился на болтливого ушлепка, если бы не фер-ди, предостерегающе развернувшие крылья сразу слева и справа от меня. Пришлось проделать дыхательную гимнастику через нос – челюсти у меня прям свело, даже зубы скрипнули. Так хотелось выложить подонку все, что я о нем знаю, думаю и просто догадываюсь… Но ведь, наверное, на это гад и рассчитывал, пиная меня ниже пояса: что сорвусь, наделаю глупостей, конвент превратится в обычное парламентское бурление говн, а душу мою слопают ссаные анубисы. Нет уж, не дождешься, Гендо недоделанный.
– Мы все учимся, Ноал, – слова будто царапали мне горло. – Я уже не тот, что был еще месяц назад. С твоей помощью. Скажи, а что стало с тем миром, откуда пришел ты сам? Чем пришлось заплатить тебе? Чем поступиться?
Я понял, что попал в яблочко. Чужой не выдал себя ни звуком, ни единым мускулом. Только чернота между длинных ресниц полыхнула и тут же подернулась пеплом. Догадка скользнула по поверхности моего сознания, но строгий голос Альфы спугнул ее:
– Попрошу кандидатов не переходить на личности и соблюдать регламент. Лиан, у тебя осталось три минуты. Будь ближе к теме. Думаю, все мы жаждем услышать о твоей программе развития.
Я кивнул и облизнул языком мгновенно пересохшие губы. Арста сейчас напоминала нашу русичку – та так же говорила о себе во множественном числе и все жаждала чего-то несбыточного. Ну какая у меня программа? Разве что за девятый класс, да и та неполная…
– М-м, э-э… – На меня снова напало косноязычие. – Для меня… для всех нас сейчас самое главное, чтобы люди, вампиры и прочие расы жили в мире. А с остальным, думаю, местные правители сами разберутся. Ведь раньше же они неплохо справлялись… Вот. В общем, это все.
Что ж, я мог утешаться тем, что заснуть мои слушатели не успели. Уже на полпути к свободному месту в первом ряду меня настигла беглянка – заготовленная начальная фраза всплыла из подсознания, как подводная лодка. Я запнулся и нерешительно поднял глаза к зрительским рядам. Участники конвента сидели тихо – видно, еще не пришли в себя от моего красноречия.
– Да, я тут забыл… Извиняюсь, если я там кого на крыше обо… в смысле, обидел. Это случайно получилось.
По залу разнеслись смешки, постепенно множившиеся, набиравшие силу и, к моему удивлению, перешедшие в довольно дружные аплодисменты. Я забился на жесткое сиденье подальше от Ноала. Все ясно, выпрут из школы, буду юмористом подрабатывать – глядишь, карьеру сделаю…
Альфа развела в стороны руки, и все стихло.
– Спасибо, Лиан. Это было запоминающееся выступление. А извиняться было не обязательно – у драконов мочеиспускание непроизвольное. Физиология такая.
Тебе спасибо, родная, утешила. Только вот почему-то у Ноала это непроизвольное на головы зрителей не случилось. Арста тем временем продолжала:
– А теперь слово предоставляется нашему следующему кандидату.
Мой конкурент уверенно прошагал к центру зала и встал лицом к электорату. На этом самом лице сияла улыбка, достойная пиндосовского президента.
– Дорогие граждане! Мы собрались здесь в тяжелый для Среднего мира момент, объединенные общей тревогой за его будущее…
Я заскучал и принялся потихоньку рассматривать аудиторию. Хаги вроде бы и правда верили, что нового демиурга обуяла тревога за их судьбу. Лица илламедцев выражали скепсис, стефы сидели мрачнее тучи. Вампы стреляли желтыми зенками по сторонам, будто высматривая, нельзя ли поживиться в чертоге чем-нибудь, да так, чтобы собакоголовые не заметили. Исуркхи изображали энтузиазм, помахивая крыльями и топорща перья в наиболее экспрессивных местах демиурговой речи. Помнящие выглядели так, будто больше всего хотели бы все забыть.
Ноал продолжал распинаться в стиле отца народов:
– Все мы были свидетелями того, как расы, лишенные заботы единого властелина, рассорились, будто несмышленые дети, и бросились друг на друга с тумаками. Люди, вампиры и хаги забыли, что все они – пальцы одной руки, которые я соберу в кулак…
Я навострил уши, желая узнать, кому этим кулаком демиург собрался настучать по башке, но тут грохнуло совсем в другом месте, да так, что с высокого потолка посыпалась на плечи Альфы алмазная пыль. Ноал прервался на полуслове, народ закрутил головами. Снова грохнуло, и пара женских голосов взвизгнула хором. Неужели это моя лягушонка в коробчонке?..
Дверь в дальнем конце Чертога распахнулась, но это была не Машура, а один их вездесущих фер-ди. Подлетев к арсте, монстр согнулся в три погибели и что-то зашептал ей на ухо. Публика насторожилась, вздрагивая при каждом новом звуке, доносящемся из недр цитадели. Наконец, Альфа коротко кивнула и обратилась к собранию.
– Владелец стриптопелии в боксе сорок два! Прошу немедленно проследовать в транспортный отсек и успокоить животное, иначе им займутся стражи. Боюсь, после этого вам придется найти иной способ воздушных перемещений…
Участники конвента удивленно зашевелились, выглядывая хозяина загадочной стриптопелии. Владелец, однако, не желал афишировать своей собственности. Подождав пару секунд, Альфа пожала плечами и обернулась к собакоголовому:
– Займитесь, Мюир.
Фер-ди с готовностью клацнул клыками, но тут снова подал голос Ноал:
– Бокс сорок два… Это, случайно, не тот, где мой аспид запаркован? Такой длинный, чешуйчатый с крыльями?
Арста и «анубис» одновременно повернулись к демиургу. Между гладкими, как немецкий автобан, бровями голубой дамы залегла поперечная складка:
– Животное действительно чешуйчатое, но к аспидам не имеет никакого отношения…
Заунывный вой, просочившийся снизу из каких-то невидимых щелей, заставил неуютно поежиться. Значит, стриптопелия? И как же все это понимать? А главное, на что я послал Машуру? На котлеты?
– Не будем спорить о терминологии, – кокетливо подмигнул Альфе Ноал. – Я немедленно позабочусь о… моем любимце. Прошу у всех прощения.
Демиург послал публике лучезарную улыбку и мгновенно провалился сквозь пол. Все-таки в отношении лестниц этот мир давно уже шагнул в будущее.
– Объявляю десятиминутный перерыв, – огласила арста и исчезла вслед за предыдущим оратором.
Электорат зашумел, обсуждая неожиданный поворот событий, и разбрелся по залу, разминая затекшие ноги. Вой перешел на более высокие тона, а затем оборвался. Я представил себе демиурга, почесывающего свой «выезд» под роговым подбородком, и кучку обглоданных добела костей у чешуйчатых лап… Бр-р! Где же все-таки Машура и остальные? Я направился к выходу из Чертога, но у дверей дорогу мне преградил собакоголовый:
