В дело пошел последний нож. Заруба метнул на славу – просвистев над рукой лже-посла, клинок впился в плечо отступницы. Она вскрикнула и припала на колено. Лютозар растерялся: боец его уровня легко уклонился бы от ножа, а уж двигалась незнакомка вовсе не так, как следовало обученному разведчику.
Но размышлять об ошибке противницы было некогда – из Черной Колеи стали выходить четырехрукие убийцы. Увы, теперь бой завязался на территории яви.
– Иван! Ударим по магам! – совсем не по-стариковски взревел Карачун.
Его посох сиял желтым светом, лицо странным образом заострилось и… помолодело. Емельянов-старший двинулся сквозь напирающих Жрайков к троице. Егор и Заруба помогали. Тридевятский колдун сокрушал врагов, вращая посохом, будто всю жизнь изучал кун-фу. Резня кипела беспощадная. Люди отступали, четырехрукие монстры появлялись и появлялись. Теперь они обрели звук. Громкий визг резал уши, рычание пугало. А еще появилась вонь, настоящая трупная вонь. Прорубившись к Черной Колее, близнецы, Лютозар и Карачун встали на глянцевой поверхности. Заруба, впрочем, времени не терял и кромсал уродов-умрунов в спины. Жрайки словно не догадывались обернуться.
– Все зря, волшебник! – громко произнес некромант, выдававший себя за парижуйца.
Раненая Ненагляда выдернула нож и размотала покоившийся на талии кнут. Кнут был непростой: живой, змеящийся, оканчивающийся острой головой с горящими глазами и высовывающимся раздвоенным язычком. В руке бывшего посла возник меч. Перехлюзд стоял столбом, проклиная весь свет за то, что колдовские способности до сих пор не вернулись.
– Возвращайся в бой, Егорий, – сказал Карачун. – Ты там нужнее. Ваня, займись девкой. А Педрой я сам займусь.
Дальше все развивалось еще быстрее, чем прежде.
Заруба метнулся к Перехлюзду, и в тот самый момент, когда колдун уже прощался с жизнью, Злебог вернул ему силу. Лютозару не хватило буквально мгновения. Магический удар ликующего Перехлюзда отбросил Зарубу на спины выходящих из нави боевых умрунов.
Иван подскочил к черной колдунье, уклонился от змеиной головы, летящей ему в грудь, полоснул газетой по кнуту. Половина извивающегося тела упала, но из места среза появилась новая голова. «Хорошо хоть, не как с деревом», – мелькнула мысль в голове парня. Он уже сблизился с противницей так, что перехватил одной рукой кнут, а газетой врезал наотмашь по голове. Женщина успела защититься предплечьем, но волшебная бумага сокрушила блок. Хотя сзади кипел бой, хруст был отлично слышен. Противница вскрикнула, выронила кнут, высвобождаясь из захвата, перекатилась кувырком назад. Не поднимаясь в рост, сорвала с головы повязку. Старшой остолбенел – под черной тканью ничего не было.
– Это кикимора! – крикнул Карачун. – Не давай ей скинуть одежду!
Емельянов и не знал, что кикиморы невидимы. Он-то привык считать их этакими болотными тетками.
Сам Карачун схлестнулся с некромантом, и поединок их не был зрелищным. Они просто стояли друг против друга, обмениваясь невидимыми магическими ударами. Силы оказались равными.
Старшой гонял кикимору по черной скользкой поверхности. Сломанная рука болталась плетью, но противница ловко уклонялась от атак дембеля. Тут ей на помощь пришел Перехлюзд. Первый же удар отбросил Ивана в сторону. Больно не было – защитила форма. Правда, кикимора успела скинуть плащ, рубаху и штаны и теперь стягивала перчатки. Парень отмахивался от града магических оплеух Перехлюзда.
Колдун, чувствуя, как нарастают его способности, забавы ради подкидывал плюхи и Карачуну. Однако вокруг сияющего посоха волшебника образовался особый вихрь, подхватывавший любые сгустки энергии и вовлекавший их в кружение. Разогнавшись, магические капли барабанили в темный полупрозрачный щит, возведенный некромантом.
Иван медленно, но верно двинулся к Перехлюзду. Кикимора, воя от боли, стянула перчатку со сломанной руки, полностью избавилась от одежды, и теперь предсказать ее действия было попросту невозможно. Вяло шевелился израненный о шипастые спины Жрайков Заруба.
За пределами Черной Колеи сеча между людьми и упырями перешла в решающую стадию, когда стало ясно – ополченцы проигрывают, хотя Егор вошел в раж и крушил врагов десятками. Нет, чересчур много четырехруких монстров. А ефрейтор – один.
В то же время Карачун стал теснить мессира Хулио Образини. Но и тут не повезло. Кикимора не стала помогать Перехлюзду, а воспользовалась невидимостью и подобралась к Тридевяцкому колдуну. Ударила по ногам, старик упал, защитный вихрь разлетелся в стороны. Вцепилась в горящий посох, завизжала, обжигая руку. Карачун ткнул и не промазал – посох проткнул незримое тело.
Правда, некромант получил возможность нанести удар по незащищенному сопернику. Хищная улыбка исказила синее лицо лжепосла. Он вложил максимум мощи в атаку и достал-таки Карачуна. Старик заскользил по стеклянной поверхности Черной Колеи. Иван бросился защищать колдуна, умудряясь отражать газетой удары Перехлюзда и Образини.
Увы, становилось темнее, ополченцы отступали. Карачун силился подняться, но никак не мог. Из ноздрей и ушей старца текла кровь. Старшой понимал, что долго не продержится, хотя по его мысленной команде газета начала выстреливать энергией по противникам и даже существенно задела Перехлюзда.
Некромант, вероятно, обладал особым зрением, потому что уверенно отклонялся от уколов Ивана.
Тьма стала прибывать быстрее и быстрее, но усевшийся таки Карачун вдруг рассмеялся в лицо врага, обращаясь через него к Злодию Худичу:
– Думаешь, победа близка? А я чую, рано радуешься!
Смех сменился кашлем. Емельянов-старший подумал, что колдун чокнулся, только ошибся. Тьма вдруг резко отступила, ведь в небе над полем боя появился огненный птах.
– Успели, – прошептал Карачун.
– Рарожич! – изумился Иван.
– Рарожич!!! – заорал Егор, давно уже долбивший врагов их же бойцом, взятым за ноги.
– Рарожич! – подхватили ополченцы, к которым присоединились конники – дружина Легендограда во главе с княгиней Василисой и воеводой Волобуем.
Некромант опустил руки:
– Нет! Этого не должно было случиться!
– Не сомневаться! – услышали мнимый парижуец, Перехлюзд, Карачун и Иван.
Все, кроме Старшого, поняли – это Злебог.
– Я! Я не сомневаюсь! – закричал Перехлюзд и в тот же миг почувствовал многократный рост сил.
Колдун упивался мощью, она пьянила, подхватывала, возносила…
– Вперед! – велел Перехлюзд некроманту, и тот стремительно превратился в крылатого змея.
Змей черной пулей полетел к Рарожичу. Завязалась битва.
Емельянов-старший бросился к Перехлюзду. Тот остановил парня магическим барьером. Пришлось повозиться, мочаля невидимую стену газетой. Тем временем змей-некромант и птица нанесли друг другу несколько тяжелейших ударов. По священному птаху попал и Перехлюзд. Летучие противники сцепились и рухнули вниз. Увы, Рарожич не успел полностью выздороветь.
