Как я и ожидал, кража продуктов не имела для меня никаких последствий. На вечерней молитве я даже пару раз коснулся головой пола, дабы подчеркнуть мое истинное восхищение святым Патриком. Что касается Юлиана, то он был слегка подавлен и читал проповедь без прежнего воодушевления. И у меня были все основания полагать, что именно я был тому причиной.
Последние дни полета в целом мало отличались от предыдущих. Юлиан явно загрустил, особенно после того, как кто-то украл у него заботливо спрятанную бутылочку бренди. Вероятно, брат Юлиан искренне полагал, что среди монахов у него завелся недоброжелатель. Он стал реже выходить из своей каюты, один раз даже опоздал на проповедь, бедного монаха явно одолевали тяжелые думы.
Незадолго перед посадкой меня пригласили в его каюту. Брат Юлиан был задумчив, но, увидев меня, улыбнулся. Улыбнувшись в ответ, я постарался сесть как можно дальше от него — так уж вышло, что я только что отхлебнул пару глотков бренди.
— Через три часа вы увидите наш Храм, — сказал Юлиан. — Руководит нашим орденом брат Фредерик, очень умный и набожный человек, я буду рад лично представить вас ему. Уверен, он по достоинству оценит ваш подарок ордену.
— Спасибо, брат Юлиан. — Я поклонился и попытался пустить слезу. Не получилось, сытный обед и выпивка как-то этому не способствовали. — Не знаю, как и благодарить вас. Если бы вы знали, как скучна была моя жизнь.
— Могу обещать, что в Храме вам скучно не будет. — По губам брата Юлиана скользнула злорадная улыбка. — Вам там наверняка понравится, братья помогут вам познать все тонкости храмовой жизни.
— Да, брат Юлиан… Но значат ли ваши слова, что я вас больше не увижу? Вы вернетесь назад?
Я ошибся или и в самом деле задел больную для Юлиана тему? По крайней мере у меня сложилось впечатление, что ему не слишком-то хочется на Землю.
— Я буду служить там, где прикажет брат Фредерик, — тихо ответил монах. — Если понадобится, вернусь на Землю. Кому-то надо работать и там.
— Спасибо вам за все, брат Юлиан. — Мне удалось наконец-то выдавить слезу. — Я вас никогда не забуду. И если когда-нибудь вернусь на Землю, то обязательно вас навещу.
Брат Юлиан нахмурился — судя по всему, мои слова резали его по живому. Странно, и чего это его так тянет в этот чертов Храм?
— Я буду рад вас увидеть, — сказал Юлиан и поднялся, я тоже торопливо вскочил. — А теперь идите в свою каюту и соберите вещи, скоро посадка.
— Да благословит вас святой Патрик, брат Юлиан, — пробормотал я. Мне очень хотелось перекрестить монаха подаренным Алисой крестом, но я благоразумно решил, что это будет уже слишком.
Вернувшись в свою келью, я быстро собрал свои немудреные пожитки, доел остатки сыра — ветчину я прикончил еще вчера, допил бренди. На душе стало веселее, я мысленно поблагодарил брата Юлиана за хорошую трапезу. Не думаю, что после этого кто-нибудь может упрекнуть меня в неблагодарности.
Посадка прошла на удивление буднично. Правда, открывшаяся моим глазам местность произвела на меня весьма неприятное впечатление, я ожидал лучшего. Сначала внизу тянулась ослепительно белая равнина, я не сразу сообразил, что это покрытое солью дно пересохшего водоема. Затем появились редкие скалы, быстро превратившиеся в сплошное нагромождение гор и каньонов, вершины отдельных пиков были покрыты снегом. Скользнув меж двух таких пиков, «Святой Патрик» замедлил ход и через пару минут опустился у подножия огромной горы.
Поздравив себя с благополучным прибытием на Скагеррак, я со вздохом надел башмаки, подхватил свою сумку и вышел из каюты — как раз вовремя, чтобы пристроиться позади Юлиана. Увидев меня, монах ободряюще улыбнулся, я улыбнулся в ответ.
Вот он, воздух Скагеррака… Выйдя из корабля, я полной грудью вдохнул неожиданно горячий воздух новой для меня планеты. Воздух и в самом деле был горячим, к тому же чересчур плотным — теперь я понял, почему перед посадкой у меня закладывало уши. Судя по всему, капитан просто поднимал давление внутри корабля, чтобы уравнять его с местным.
Мою макушку начало ощутимо припекать, я заметил, что почти не отбрасываю тени. Взглянул вверх: местное солнце и в самом деле стояло почти в зените, заливая все ослепительно ярким светом. От раскаленных камней несло нестерпимым жаром, я почувствовал, как скользнули по лбу первые капли пота.
— И как вам нравится Скагеррак? — Брат Юлиан с улыбкой взглянул на меня, в руках у него был мой ящичек с драгоценностями.
— Удивительное место, — ответил я, вытирая ладонью лоб. — Святой Патрик наверняка бы был в восторге.
— Вы правы, брат Ирвин. И очень жаль, что ему не удалось у нас побывать.
Брат Юлиан повернулся и пошел по узкой каменистой тропинке, я побрел следом. Мы шли к склону горы, через какое-то время я увидел темное жерло пещеры и облегченно вздохнул — там должно быть прохладнее.
У самой пещеры я заметил нечто необычное, вход в нее охраняли два дюжих бородача с массивными штурмовыми винтовками наперевес. Они были в рясах, но под ними угадывался армейский камуфляж. Да и удобные кожаные башмаки, насколько я успел заметить, не имели ничего общего с изуверскими приспособлениями святого Патрика.
Я осторожно тронул Юлиана за плечо, он обернулся.
— Простите меня, брат Юлиан, — кто эти люди? У них оружие…
— Это воины Господа нашего, — улыбнулся Юлиан. — К сожалению, у ордена слишком много врагов…
Юлиан пошел дальше, я старался не отставать.
Пройдя по узкому тоннелю, мы оказались в огромном каменном зале. Здесь и в самом деле было гораздо прохладнее. На стенах были укреплены светильники, пол был ровным и гладким. Я заметил несколько выходящих из зала тоннелей, вверх вела вырубленная в скале лестница. А чуть поодаль находился… лифт, я даже не поверил своим глазам. Убедившись, что не ошибся, я чуть не засмеялся — а как же наставления святого Патрика?
— Брат Юлиан… — Я догнал монаха и пошел рядом. — Это лифт?
— Лифт, — согласился Юлиан.
— Да, но ведь гораздо приятнее подниматься пешком. Только подумайте: идти, изнывая от боли в разбитых ногах. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой… Мне кажется, святой Патрик не одобрил бы лифта.
Юлиан быстро взглянул на меня — судя по всему, он не мог понять, издеваюсь я или говорю правду. Но на моем лице была написана столь явная тревога по поводу заветов святого Патрика, что Юлиан расслабился.
— Вы правы, брат Ирвин. Нам пришлось сделать этот лифт только в силу необходимости. Здесь уже есть лестница, еще одна сильно бы ослабила свод.
— Да, брат Юлиан, я понял… А куда ведет этот лифт?
— На верхний уровень, там живут и молятся наиболее мудрые и просвещенные братья..
— Нам туда? — Я с затаенной надеждой взглянул на лифт.
— Нет, брат Ирвин. — По лицу Юлиана скользнула злорадная усмешка. — Идите с братьями, они проводят вас и покажут вашу келью. А мне надо доложить брату Фредерику о нашем прибытии и передать ему эти чудесные дары… — Юлиан сжал в руках ящичек с драгоценностями, повернулся и подошел к лифту. Я с завистью смотрел за тем, как лифт понес его наверх, потом вздохнул и поплелся следом за братьями — они уже начали подниматься по лестнице.
