Насчет «прекрасен» – это сильно. Или я ничего не смыслю в красоте?
– Никакого принуждения, – сказал я успокаивающе. – Как захочешь, так и будет, – мое дело предложить. Расслабься, девонька, тут пляж!
Как ни странно, она поверила и снова улеглась на спину, вперясь в «небо». Однако губку закусила, будто чувствовала мой взгляд, а затвердевшая плоть чуть заметно дрожала, словно у напуганного котенка. Вскинув глаза к куполу, я подрегулировал шлемные очки, пока за бирюзовой дымкой, на фоне темного пятна, не смог различить крохотную фигуру. На всякий случай помахал ей рукой: дескать, и я тебя вижу. Хотя Арий скорее всего глядел не на меня.
– Амир очень злится? – вдруг спросила смуглянка. – Верно, давить готов?
– По-моему, больше огорчен. Будто и не джигит. Но жениться не сможет – не дадут без проверки. Старейшины, родичи, то, се.
Тихонько она вздохнула: какие уж теперь проверки!
– Ты Шатун, да? Амир говорил про тебя.
– Пугал, наверно? Так это он про медведей.
Хмыкнув, девочка покосилась на меня и чуть поменяла позу, заодно отпустив мышцы.
– Я правда не хочу назад, – призналась она. – Амир нравится мне, но рядом с ним страшно. А тут – оазис!
А говорят, муселы не любят образованных невест. Уж эта не в ауле росла, хотя и «бутон»… в недавнем прошлом.
– Боюсь, ваш «оазис» не протянет долго. По-моему, он гнилой изнутри. А уж что я умею, это наводить тень на плетень. Хлебом не корми – дай чего-нибудь очернить!
– Тебе не одолеть Калиду, – серьезно сказала Айгуль. – Он вездесущ и всевидящ.
– Мне, видишь, деваться некуда: или он, или я. Вот тебе найдется место в его муравейнике. Но уж больно многие будут против.
– Господин победит всех!
– Если не лопнет. Ты что, желаешь ему победы? А тебя не смущает, что никогда не увидишь своих детей?
– Мне четырнадцати нет, – напомнила Айгуль.
– Это пока. А если дело затянется? Ты представляешь себя матерью?
Хотя кто сейчас заглядывает далеко? И уж мне тогда беспокоиться будет не о чем… точнее, нечем. Просыпаюсь утром… а меня и нет.
– Что ж, – сказал я, – одной проблемой меньше. Конечно, Амира такой исход вряд ли устроит. Наверняка захочет чьей-то крови – не исключено, моей. Но тут я не помощник ему, более того, стану возражать. – И спросил с внезапным любопытством: – А Калида спускается к вам на лифте, да?
– Он прилетает точно Демон, – с задумчивой улыбкой поправила девочка. – В самом разгаре ночи.
Действительно, при его плавучести да некоторой сноровке Калида вполне может спланировать со свода прямо на балконы – эдакий небожитель!
– На кого Бог пошлет, да?
Я говорил с Айгуль почти не шевелясь и так тихо, что слышать могла только она. А потому скоро перестал занимать других наложниц, сделался частью пейзажа. Если мое вторжение потревожило заводь, то лишь на минуты. Бульк – и нет камушка! Вообще я не отказался бы поваляться тут с пару часов. Да еще в таком окружении.
– Ухожу, – объявил я. – Амиру будет послание?
– Скажи, что мне жаль. Я не хотела, не добивалась – так вышло. Теперь не исправить.
– Как раз исправить несложно, – возразил я. – Если найдется где зализать ранку. Будешь как новенькая.
Фыркнув, смуглянка разлеглась еще вольней, и вовсе наплевав на приличия, бросила с вызовом:
– Может, сам и…
– Что?
– Да так.
По крайней мере она не завершила фразу. Зато мне самое время разродиться сентенцией.
– Конечно, тут мило, – сказал я. – Курорт первостатейный, тишь да гладь, рыбки как в аквариуме. А на каких костях это строится – кому интересно, да?
Поднявшись, огляделся вновь, теперь больше всматриваясь в купол. Привал окончен, пора двигать дальше. Кажется, вон туда.
Привлекая взгляды пляжниц, я вошел в озеро и поплыл к дальней стене. Раствор впрямь оказался насыщенным, будто в лимане, – держаться на поверхности не составляло труда. А может, это и не вода вовсе.
Добравшись до цепочки прозрачных стержней, на сей раз вертикальной, я побежал по ним вверх, чувствуя себя сродни воздушному шару, правда слегка перегруженному. Вот в таком воздухе Икаров развелось бы, как мух. Обычно я не жалую высоту, но здесь она страшила не больше, чем глубина, когда паришь над ней по поверхности.
Лесенка сомкнулась с тропкой, уже виденной мною из тоннеля, и я двинулся вкруговую зала, затылком ощущая взгляд Ария. Шагать приходилось широко, чтобы не промахнуться мимо штыря, – явно делалось под крупных парней. А каково было пробираться тут Калиде, коротконогому и неуклюжему? Да еще, возможно, в полнейшем мраке. Что влекло его: любопытство, предчувствие, чужой зов? И ведь дошел-таки толстячок, не убоялся трудностей!
Когда я уже подходил к второму проему, размещенному как раз напротив первого, увидел, как с той стороны несется, прыгая через стержни, мой новый приятель, демонстрируя завидную ловкость – в дополнение к прочим суперсвойствам. Удрать от него вряд ли бы удалось, да я и не стремился – подождал торопыгу, разглядывая новую нору. Впрочем, она не отличалась от предыдущей – скорее это был один тоннель, разделенный надвое более поздней постройкой.
Ничуть не запыхавшись, Арий заскочил внутрь – бесшумный и стремительный, похожий на призрак, хотя очень уж массивный.
– Ты забыл! – пробасил он, потрясая подзорником. – Что же ты?
Славный мальчуган: честный, обязательный, на чужое не посягает… если не считать жизней. И то когда велят. Интересно, а меня Арий послушает? Или настоящее послушание приходит ночью?
– Тебя бы в мою берлогу, – сказал я, прилаживая прибор на место. – Там столько всяких игрушек!
– Нельзя мне, – с сожалением поведал гигант. – Наверху станет плохо.
Что, в самом деле? Может, исполины и выведены под такую среду? Это нам тут благодать, а вот им у нас… Или мальцу задурили голову?
– Так я пошел, – объявил я, с интересом ожидая реакции.
И почти сразу дождался:
– А можно с тобой?
– Если можно, то почему нет? – глубокомысленно завернул я. – А если нельзя – сам понимаешь. Тебе решать.
И двинулся в глубь пещеры, затылочным «глазом» наблюдая за парнем. Недолго поколебавшись, он с легкостью догнал меня и эдаким танком заскользил рядом, бросая по сторонам деловитые взоры, – кажется, не собирался терять время зря.
– Заглядывал сюда? – полюбопытствовал я. – Здесь тоже водятся пауки?
– Ловятся, – рассеянно ответил Арий, точно о рыбешке. – Они не живут тут – охотятся только.
Меня это не успокоило, скорее насторожило. Время охоты уже могло наступить: наверху как раз сгущались сумерки.
