и в рубище ушла. Видит Солнечный, если Агнес не войдет в историю Лидора как мать королей, то уж точно как благочестивая мученица. Даже не смотря на то, что покаяние в компании с амаритом может оказаться не таким уж мучительным.
Спорить с этим утверждением Ками не стала, досадуя лишь на то, что воспользоваться поддержкой королевы не выйдет. Распорядительница в задумчивости скользнула взглядом по пустующему теперь расписанием приемов.
— Может, вам попросить аудиенции у его величества? В конце концов, он отчасти виноват в случившемся.
— В каком смысле? — опешив, переспросила Ками.
— Ну как же, — леди Мастред картинно вздохнула, мол, какая вы недогадливая. — Вся эта экспедиция — его затея, и вашего Людвига в нее пригласил именно Фердинанд. Было бы справедливо, если бы его величество позаботился о судьбе своего подданного.
— Боюсь, у короля и так хватает проблем, — качнула головой Ками и её собеседница понимающе кивнула.
— Что ж, тогда остается только молиться и ждать. Солнечный милостив.
— Истинно.
Она вежливо попрощалась и откланялась. Домой решила отправиться пешком. Спокойнее на душе не стало, но разум, уставший от бесконечных терзаний, охотно переключился на наблюдение за городом.
Столица за последние недели изменилась разительным образом. Тревога, ранее неосязаемо висевшая в воздухе, приняла, наконец, видимые очертания. Она скалила зубы остриями алебард в руках многочисленной стражи, выглядывала из-за плотно закрытых ставень ранее многолюдных торговых лавок, ругалась крепкими словечками, брошенными прохожими вслед каретам знати или в спины жрецов.
Ками поймала себя на том, что неосознанно обходит группы людей, топчущиеся то здесь, то там, без всякой видимой причины. Интересно, когда лорд Жаньи советовал ей уехать, он знал, что так и будет?
— Камилла?
Знакомый голос вырвал её из задумчивости.
— Карл?
— Боги, что ты тут делаешь? Зачем ходишь пешком, да еще одна? — Он подхватил её под локоть и решительно потянул прочь.
— А сам-то? — она окинула взглядом его простую куртку, потертые сапоги и дорожную шляпу, закрывающую лицо широкими полями. — Я слышала, тебя искали после того пожара.
— Не нашли, — фыркнул он. — А теперь им точно не до меня.
— А что с Сюзанной? Она в порядке?
— Она жива, — уклонился от прямого ответа Карл.
— А в остальном?
— Если бы я сам знал наверняка. Она не рассказывает: обрывает на полуслове, замыкается в себе, уходит от прямых ответов. А мои догадки слишком мрачны, чтобы пугать еще и тебя.
Ками нахмурилась:
— Это несправедливо, она и так потеряла слишком многое. Я бы хотела быть рядом с ней, помочь, но сейчас…
Они вывернули на площадь, украшенную фонтаном и несколькими лавочками. Обычно тут было малолюдно, но сегодня у пустого каменного бортика собралась настоящая толпа. Чуть поодаль стояла телега, превращенная в передвижную сцену с кукольными актерами, декорациями и кулисами. Представление было в самом разгаре, и зрители следили за ним завороженно и внимательно.
— Слышал про корабли гильдии, — негромко произнес Карл, огибая зрителей по широкой дуге. — Звучит жутко и несправедливо, но я от всего сердца надеюсь, что Людвиг выкарабкается. Как ты справляешься?
— Плохо. Но выбора особо нет.
— Эй, — он приобнял её за плечо. — Все будет хорошо. Я отправил письма всем, кому было можно. Уверен, скоро все прояснится и муж вернется к тебе целым и невредимым.
— Спасибо, — отозвалась она, чувствуя, как в груди разливается знакомое чувство благодарности. Карл, хоть и выглядел потрепанным и повзрослевшим лет на пятнадцать, остался все тем же чутким и верным другом. Ками даже мысленно укорила себя за то, что с собственными переживаниями и думать забыла о Вики, её суровом муже, нападении и пожаре, да и честно сказать, о Карле тоже. А он, оказывается, не просто вернулся в столицу, но и занялся поиском человека, приходящимся ему никем. — Прости, я такая невнимательная, — извинилась она. — А как твои дела? Расскажешь, что произошло?
— Ш-ш-ш, — он внезапно приложил палец к губам, привлекая внимание к тому, что происходило на сцене.
Тряпичные актеры как раз изображали финальную часть пьесы: рыцарь с блестящим мечом в руке отрубил голову королю, а прекрасная золотоволосая девушка, до этого томящаяся за картонной решеткой, оказалась на свободе. Звякнули медные тарелки, рассыпался звон бубенцов.
— Вот так благородный рыцарь отомстил за смерть герцога и избавил мир от тирана, а прекрасная Сюзанна Золотокосая стала править королевством мудро и справедливо.
Снова раздался звон бубенцов, следом довольно оживленные аплодисменты. Кукольные актеры вышли на авансцену и поклонились, за ними показали себя и актеры настоящие.
— Ты это видела? — хмуро поинтересовался Карл. — Сюзанна Золотокосая побеждает тирана. Помнится, раньше у этой пьесы был немного другой сюжет.
Ками поджала губы:
— Да уж, не о такой сказке мы мечтали.
Зрители складывали в ярко раскрашенную коробку монетки, но расходиться отчего-то не спешили. Впрочем, как и актеры.
— А ведь у нас, как в вашей сказке, — долетел до Ками обрывок фразы, — есть свой тиран и своя королева.
— Жаль, рыцаря нет.
— Мы и сами можем головы рубить.
— Заткнулся бы, пень старый, как бы твоя раньше не полетела.
— А всё же жалко девочку, извели ее, как одна осталась.
— И при отце её было все лучше, спокойнее, ровнее. Он хоть и гордый был, а о людях не забывал.
— За то и поплатился.
— Вот и я говорю: как казнили его, так боги от короля и отвернулись. Видать, несправедливо он брата убил.
Карл окончательно помрачнел, тяжело глядя на пестрые тряпки и цветной картон. В конце концов устало потер переносицу и улыбнулся фальшивой улыбкой:
— Прости, что задержал на холоде, да еще из-за такого пустяка. Уже вечереет, а ты, вероятно, очень устала. Так куда тебя проводить?
Глава 37. Сюзанна
Всадника я заметила даже раньше вечно настороженного линаара. Лошадь пробиралась по плохо расчищенной дороге с заметным усилием, однако довольно быстро.
— Макс.
Тот вскинул голову, проследил за моим взглядом и тут же выпрямился, перехватив топор в правой руке поудобнее. Этот жест у него получился настолько профессиональным и красноречивым, что я невольно поежилась. Двор был завален свежими поленьями, Макс пинком ноги отбросил самые ближние, чтобы не помешали в случае драки. В этот момент всадник придержал поводья и стянул с лица шарф, намотанный
