Взять и потратить ближайшие три тысячи секунд на то, чтобы целовать, обнимать, позволить себе чего-то большего с тем, в кого влюблена.
Я киваю. Осторожно так...
Тим шумно сглатывает, а его хватка на моих бёдрах ослабевает. Он отступает. Я настороженно прислушиваюсь к тому, что происходит у меня за спиной. Не моргая, смотрю на покачивающееся пламя свечи на столе.
Тимур стягивает с себя футболку. Мне не нужно видеть это. Я ощущаю каждое его движение и без этого. Просто по воздуху, который сейчас словно густеет между нами.
Шаг обратно, и Тим снова рядом. Тянет край худи вверх. Я податливо поднимаю руки. Слышу тихое потрескивание в своих волосах, когда Тимур снимает с меня кофту. И его бьёт током, когда он проводит ладонью по моим волосам. Но Тим лишь сильнее сжимает их в кулак, а потом перекидывает их мне на одно плечо.
Теперь моя шея открыта для его дыхания. И не только… Тимур касается её губами. Расстилает поцелуи по моей коже, кружа голову. Я прикрываю глаза, а Тим уже цепляет пальцами молнию на платье. Его ткань легко подчиняется, когда Тимур тянет её вниз. Она скользит по коже моих рук, спине, груди, животу, бёдрам… Порванные колготки спускаются вместе с платьем, оголяя каждый сантиметр моего тела.
Я остаюсь в одном белье, а Тим прижимается ко мне. Носом зарывается в волосы. Его дыхание стекает по моей шее. Его грудь касается моих лопаток, поясницу болезненно покалывает ремень на джинсах. К ягодицам прижимается напряжённый пах Тимура. И всё моё смущение медленно плавится от тепла крепкого тела за моей спиной. Кончиками пальцев Тим проводит вверх по изгибу моих бёдер.
Прикасается к талии… Его ладони ложатся на мой живот. Поглаживают его дрожащие мышцы. Я кусаю губы, жадно вдыхая кислород…
Чувствую, что моя грудь больше не скована лифом. Её касается прохладный воздух, а потом и пальцы Тима. Такие тёплые, осторожные… Он выводит ими какие-то узоры и тяжело дышит мне в затылок. Всё моё тело уже ласкает возбуждение. Низ живота мучительно тянет. У меня там, между ног, всё бесстыдно влажно.
Но даже крохотный глоток алкоголя не освобождают меня от ощущения страха. Нет. Не того страха, который душит и парализует. Этот страх другой. Трепетный. Нежный. Он медленно растекается по венам.
И Тимур сейчас тоже другой... Непривычно ласковый и спокойный. Он очень бережно подхватывает меня на руки. Осторожно опускает на диван. Моего голого тела касается прохлада мягкого пледа. Меня охватывает мелкая дрожь, а влажные губы Тима уже скользят по моей шее. Я жмурюсь от щекотки и удовольствия.
Поцелуи Тима горят у меня на коже. Его руки гладят, сжимают и снова глядят моё тело. Я стискиваю пальцами простынь, когда он стягивает с моих бёдер бельё. Мне хочется инстинктивно свести ноги.
Но между ними уже пальцы Тимура. Одним ласковым, надавливающим движением он выбивает из меня дух. Я открываю глаза и ловлю ртом воздух. И кажется, делаю это через стон.
— Ты мокрая, — шёпот Тима касается внутренней стороны моего бедра. Он говорит это с таким голодом... Эти слова опаляют все мои нервные окончания. К лицу приливает жар, а к низу живота горячий спазм.
Следом и губы Тима оказываются там, где только что был его палец. Тимур целует меня прямо туда… Именно целует. Там его губы и язык.
Я вытягиваюсь струной, а Тим впивается в мои бёдра пальцами и лишь сильнее прижимает меня к своему рту. Через дрожащие ресницы вижу голову Тима между своих ног. Вижу, как он целует… Как лижет… Я не успеваю сгореть со стыда, потому что меня сжигает хлынувшее в кровь наслаждение.
Тимур поднимает взгляд. Его глаза словно пьяные. Смотря на меня в упор, он облизывает губы, а я точно заворожённая. И сердце как безумное бьётся о рёбра, когда наблюдаю за Тимом, поднимающимся с дивана.
Щёки жжёт от смущения, но я продолжаю смотреть на Тимура сквозь густой полумрак, который едва рассеивается светом зажжённых свечей.
Не сводя с меня взгляда, Тим расстёгивает ремень на джинсах, потом тугую пуговицу, а следом и ширинку. Он остаётся в одних чёрных боксерах. И они обтягивают не только его узкие бёдра…
Тимур цепляет резинку боксеров и обнажается передо мной уже полностью. Его тело мускулистое, крепкое, вызывающее приятное покалывание в самых моих сокровенных и интимных местах. В этом вязком свете горящих свечей чёткие линии татуировок особенно притягательны. А я всё же стыдливо прикрываю глаза. Меня колотит на нашем скромном ложе.
Чувствую, как проседает диван под тяжестью Тимура. Он накрывает меня собой. Тепло рельефных мышц обволакивает. Запах разгорячённой кожи сводит с ума... Тим прижимается животом к моим бёдрам, а потом осторожно сжимает ладонями и разводит их. Целует настойчиво.
— Обними меня, — требует он хрипло мне в губы.
Я перестаю стискивать плед. Дрожащими руками обхватываю Тима за плечи и не могу удержаться от болезненного всхлипа. Я всё чувствую. Наше дыхание смешивается. Тим замирает во мне… Не спешит. Даёт мне время принять и его, и эту боль. Новую и горячую. Прикасается к моим щекам губами. Гладит по волосам.
А я… Я вдруг осознаю, что никакая боль не сможет лишить меня чувства безмерного счастья...
Глава 40
Глава 40
Мне тепло и очень спокойно. Я слушаю стук сердца Тимура, расположившись на его груди. Мы оба, укрытые пледом, лежим на диване. Всё ещё голые, немного потные, прижимаемся друг к другу. Наши ноги переплетены. Тим гладит мою спину, лениво проводя пальцами вдоль позвонков.
На веранде так тихо и практически всё снова погрузилось в кромешную темноту. Несколько свечей на столе уже потухли.
Я расслаблена, но все мои чувства всё ещё обострены. Ощущать обнажённого Тима так близко, вдыхать его запах, чувствовать его руки, скользящие вдоль моего тела, — это самый сладкий дурман.
— Ты как? — шепчет мне в макушку Тим, выводя какой-то узор пальцами на моей спине.
Глупо улыбаюсь и, прильнув носом к груди Тимура, смущённо бурчу:
— Хорошо.
— Правда? — в хриплом голосе слышно беспокойство.
Я киваю. Быстро, очень уверенно и улыбаясь. Всё, что немного беспокоит меня сейчас, — это небольшой дискомфорт между ног. Несколько минут Тим молчит, не переставая гладить меня.
— Не жалеешь? — вдруг спрашивает он.
— А должна?
Я чувствую, как Тимур набирает в грудь воздуха. А потом выдыхает мне
