Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
– По-моему, это ты изменилась, а не я. В чем причина – не знаю, но постараюсь понять.
– Нет, Гэс, я осталась прежней, – упрямо повторила Пэтси.
Она даже не хотела на меня смотреть.
– Теперь я понимаю, почему ты ни разу не послала за мной.
– Ты же знаешь, у меня сестра болеет и я должна ей помогать.
– А как насчет кадетов, Пэтси? Им ты тоже должна помогать?
Она не вздрогнула.
– Я поняла, что ты слишком занят, Гэс, и тебе не до меня, – едва слышно проговорила Пэтси.
– Не настолько занят, чтобы у меня не нашлось… – сказал я, привстав со стула.
И тут совсем некстати вернулся По. Холод и выпитый флип повергли его в беззаботно-блаженное состояние, когда окружающий мир существует постольку-поскольку. По шумно опустился на стул и стал растирать замерзшие руки.
– Нет, эти зимы не для моей вирджинской крови. Слава богу, что есть флип. И слава богу… здесь мои хвалы исчисляются десятками… слава богу, что есть вы, Пэтси. Ваше присутствие озаряет эти длинные томительные часы. Я непременно должен написать вам сестину[149].
– Кто-то должен это сделать, – сказал я, вспомнив, как недавно он обещал посвятить мне стихотворение.
– Кто-то, – эхом отозвалась Пэтси. – Наверное, у вас получатся красивые стихи.
По проводил ее долгим грустным взглядом. Затем склонился над бокалом и с такой же грустью сказал:
– Плохо дело. Любая женщина, которую я вижу – какой бы красивой она ни была, – обязательно возвращает мои мысли к Лее. Я ни о ком не могу думать – только о ней. Я живу только ради нее.
Он сделал несколько глотков. Флип громко булькал у него в горле.
– Лэндор, мне страшно вспоминать, каким я был, пока не встретил ее. Жалкое, никчемное существо. Ходячий мертвец. Я маршировал на парадах, отвечал на вопросы, делал то, что от меня требовали, и все равно оставался мертвым. И вот Лея пробудила меня к жизни. Я ожил, но какой ценой! До чего же это больно – находиться среди живых!
Он спрятал лицо в ладонях.
– Думаете, я хочу вернуться в прежнее состояние? Нет, Лэндор! Никогда! Я готов страдать в тысячу раз сильнее, но только не возвращаться в страну мертвых. Я не могу туда вернуться. Не хочу… Что мне делать, Лэндор?
Я допил флип и отставил бокал.
– Погасите в себе любовь, – сказал я По. – Перестаньте любить.
Будь По трезвее, он наверняка счел бы мой совет оскорбительным. Но сейчас… сейчас влюбленный кадет По не успел и рта раскрыть, как в зал через заднюю дверь ввалился преподобный Эшер Липпард.
– Сюда идет офицер!
Думаете, заведение Бенни Хейвенса забурлило? Ни в коем случае. Эти спектакли повторялись каждую неделю, и к ним давно привыкли. Обычно посланца Тайера засекали еще на подходе и всегда успевали предупредить кадетов, наличествующих в зале. Их спешно выпроваживали (чаще всего через заднюю дверь), а дальше уже все зависело от их умения прошмыгнуть под носом у проверяющего. Пэтси не слишком деликатно выволокла моего друга из-за стола и сунула ему в руки плащ и шляпу. Бенни продолжил начатое, сопроводив кадета к задней двери, где миссис Хейвенс дала ему прощальный пинок и с шумом захлопнула дверь. По исчез в ночи.
Вторая часть спектакля бывала довольно скучной. Кадеты убегали. Через некоторое время являлся проверяющий офицер, которого встречали с тупым равнодушием. Он оглядывал зал и спрашивал, не было ли здесь сегодня кадетов. Посетители качали головами и отвечали привычным «нет». Если офицер не был знаком с правилами игры, он пытался уличить посетителей во лжи. Те, кто не впервые играл в эту игру, понимали, что правды они все равно не узнают. Поэтому чаще всего проверяющий садился передохнуть, а потом тихо покидал заведение. Иногда перед уходом он и сам пропускал стаканчик.
Несколько минут мы ждали, когда же явится замеченный Липпардом офицер, но дверь так и не открывалась. Наконец Бенни сам ее распахнул и выглянул наружу, вертя шеей.
– Никого, – хмуро пробормотал он.
– Может, он заметил этого парня и погнался за ним? – предположил Джек де Виндт.
– Тогда бы мы хоть шум услышали, – резонно возразил Бенни. – А с чего вы взяли, Эшер, что видели офицера?
Глазки-бусинки Эшера блеснули.
– Как это, с чего я взял? Глаза у меня еще не настолько залиты, чтобы не разглядеть нашивку.
– Вы видели нашивку? – насторожился я.
– Представьте себе, Лэндор, видел. У него был фонарь, и свет как раз падал на рукав с нашивкой.
– А что еще вы сумели увидеть? Может, заметили, как он выглядел?
– Нет, Гэс, – уже без прежней уверенности ответил Липпард. Его мышиные глазки скользнули по сторонам. – Он так держал фонарь, что я видел только нашивку.
Ледяной дождь. Совсем как в ночь убийства Боллинджера. Острые крупинки успели облепить дверную ручку, застрять между ветвей кустарников и покрыть блестящим налетом шаги, ведущие к главной дороге.
Возле первого следа я остановился. Я ждал, а может – вслушивался в ночные звуки. Шепчущий звук ветра, достигнув сахарного клена, начинал шелестеть, словно крылья летучих мышей. Где-то надо мной, на полуголых ветках березы, каркала одинокая ворона.
Ну и темнота! Ни луны, ни звезд. Единственным источником света был факел у двери заведения Бенни. Факел отражался на ледяной корке, покрывшей можжевеловый куст. Корка, как хорошее зеркало, отражала все, что было вокруг, включая и Гэса Лэндора. Я стал разглядывать собственную физиономию, когда услышал новый звук. Наверное, так звучал бы мраморный шар, катящийся по замерзшим следам.
Звук этот был чужд природе. Он исходил от человека, точнее, от убегавшего человека.
Не прослужи я половину жизни в полиции, наверное, я бы еще подумал, стоит ли пускаться в погоню. Но во мне сохранился инстинкт полицейского: если кто-то от тебя убегает, его нужно догнать.
Обледенелые ступени заставили меня карабкаться на четвереньках. Вскоре я уже стоял на дороге, ведущей к Вест-Пойнту. Только не думай, читатель, что я кого-то увидел. В такой темноте увидеть что-либо было невозможно. Я ощутил впереди себя какое-то перемещение. А главное – услышал скрип сапог.
Их скрип стал моей путеводной нитью. Я шел на звук, стараясь не отставать от хозяина сапог. Вскоре я даже разглядел в темноте более темное пятно – его силуэт. Расстояние между нами сокращалось, ибо его шаги делались все громче. Затем помимо скрипа сапог я услышал лошадиное пофыркивание. Лошадь была где-то рядом, футах в двадцати.
Это открытие изменило все. Если незнакомец оседлает лошадь, я уже не сумею стащить его вниз. Броситься на него немедленно? Нет, это глупо. Лучше дождаться момента, когда он начнет забираться в седло, – в это время любой всадник наиболее уязвим.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
