Освобождаю вторую руку.
Хурклоу дрожит всем телом. Не знаю, что это за яд, но действует он быстро.
– Ты обманул нас, – выдавливает король троллей. – У тебя нет и никогда не было сердца Меллит, да?
– Он не способен лгать, – произносит леди Ноури. Она стоит посреди кровавой резни с таким видом, будто происходящее ее никак не касается. – Он сказал, что доставил сердце Меллит в мои владения. Значит, так оно и есть.
«Что произойдет, когда она узнает о твоем обмане? Что будет, когда она осознает, какая роль в твоем плане отведена ей?»
– Отзови солдат, – говорит Оук королю троллей. – И как только ты это сделаешь, я дам тебе противоядие.
– Нет! – Хурклоу бросается на принца, и они валятся на заснеженную землю. Оук обладает недюжинным мастерством, но он далеко не так силен, как тролль.
«Ей придется решить для себя, как сильно она меня ненавидит».
Оук прекратил поиски сердца Меллит после разговора с Чертополоховой ведьмой. Он пытался отослать меня прочь, говорил, что я ему не нужна.
«Он похитит твое сердце». Не об этом ли Богдана предупреждала меня в лесу?
Мысли путаются.
Я вспоминаю то чувство, когда у меня в груди что-то словно раскололось на части. Вспоминаю, как лежала на ледяном полу тронного зала. Образы прошлого наполняют меня, пока не начинает казаться, что я нахожусь в двух местах одновременно.
Теперь я другая девочка, испуганная и нелюбимая.
«Ведьмино дитя, – говорит мне какая-то женщина. – Сегодня ты будешь спать в постельке Кловис».
Я ощущаю на себе вес одеяла, расшитого деревьями и оленями. Такое мягкое и теплое. А в следующее мгновение просыпаюсь от страшной агонии и чувствую, что задыхаюсь. Я вижу мать, склонившуюся надо мной с окровавленным ножом в руке. Радость от встречи сменяется болью предательства, и эта боль разрастается все сильнее и сильнее, пока не поглощает меня целиком.
Моя настоящая мама. Моя прекрасная мама. Богдана.
Я слышу ее голос. Но она говорит не со мной, а с кем-то другим. С тем, кто существовал много лет назад. «Я сделаю так, что твое сердце будет биться в новой груди».
Мне страшно. Я чувствую, как ее ногти разрывают мою грудь.
Я моргаю и как будто вижу две картинки сразу: половина моего сознания все еще остается в воспоминании, а вторая – здесь, на холодном снегу поздним вечером.
Сердце Меллит бьется в моей груди.
Я должна была понять это еще тогда, когда очнулась на ледяном полу тронного зала. Когда меня посетили видения, казавшиеся слишком реальными. Когда сила начала звенеть в моих венах в ожидании того, чтобы я за ней потянулась.
Я боялась магии с того момента, как леди Ноури и лорд Джарел появились в моей спальне в мире смертных. И с тех пор ни на мгновение не переставала бояться себя. Бояться чудовища, которое отражалось на поверхности воды и в стеклах окон.
Но я вся состою из магии. Не-магии.
Я не являюсь ничем. Я то, что находится за пределами ничего. Я – сила уничтожения.
Разрушительница чар.
Одним усилием воли я могу расплести любое заклятье.
Я вижу, как по небольшой траектории летит какой-то предмет. Успеваю заметить, что он сделан из бронзы и заткнут пробкой с одной стороны. В следующее мгновение он взрывается.
Пламя охватывает землю. Палочники полыхают. Леди Ноури кричит.
Я снова падаю. Чувствую, как жар обжигает лицо. На мне загорается юбка.
Тирнан несется к Оуку.
Я заставляю себя встать на ноги и в этот момент вижу, что, хотя некоторые палочники горят, это их не останавливает. Они продолжают сражаться во что бы то ни стало. Чудовище со множеством ног отрывает от тролля кусок за куском, словно ребенок, потрошащий игрушку.
Тело Хурклоу, не двигаясь, лежит на снегу.
Оук поднимается с земли, вытирая рукой грязь со рта. Наши взгляды встречаются. Мне кажется, я смотрю на него откуда-то издалека. Мои уши наполняет рев. Теперь, когда моя магия вырвалась на свободу, я вряд ли смогу вернуть все обратно.
Он обо всем знал. Он знал. Знал обо мне с самого начала.
Он использовал меня, словно монетку, которая была нужна ему для фокуса. Воспользовался мной, чтобы иметь возможность сказать, что он доставил сердце Меллит на север, поскольку это не было ложью.
Я делаю глубокий вдох, призывая свою силу. Огонь, пожирающий подол моего платья, угасает.
Закрываю глаза и сосредотачиваюсь. А когда снова открываю их, позволяю своей силе перерезать все заклинания разом. Теперь меня окружают лишь почерневшие ветки и сучья, оставшиеся от палочников. В воздухе висит густой запах гари.
– Что ты наделала? – спрашивает леди Ноури голосом, едва ли не срывающимся на визг.
Соколы и тролли замирают. Двое солдат бегут к своему королю и пытаются его приподнять.
Богдана заходится лающим смехом.
– Оук, – произносит Тирнан, наконец добравшись до своего друга. – Что происходит с Рэн?
Теперь все они смотрят на меня.
«Ноль. Никто. Ничто. Вот чем ты являешься. Ты Ноль-Никто-Ничто».
– Сам им расскажешь или хочешь, чтобы это сделала я? – интересуюсь у него.
– Когда ты… – начинает Оук, но я перебиваю его прежде, чем он успевает закончить вопрос.
– Когда леди Ноури и лорд Джарел решили завести ребенка, чтобы осуществить свой предательский план, Богдана обманула их. – Настала моя очередь рассказывать сказку. – Она создала для них дочь из снега, веточек и капель крови, как и обещала. Вот только она оживила ее при помощи древнего сердца.
Я помню многие детали истории, которую поведала нам Чертополоховая ведьма. Бросаю взгляд на Богдану.
– Мэб прокляла тебя. Я права?
Грозовая ведьма кивает.
– Кровью моей же дочери она запретила мне причинять вред любому потомку ее рода. И только Меллит была способна развеять проклятье, но я не могла дать ей новую жизнь, пока меня об этом не попросят, не могла говорить о ней, пока мне не зададут вопрос.
– Ты не могла… Да как такое… – Леди Ноури отказывается верить в то, как хитро ее обвели вокруг пальца.
– Это правда, – отвечаю ей. – Я – все, что осталось от Меллит. Я, которую ты терзала и презирала. Во мне столько силы, сколько в тебе никогда не было, и вся она находилась на расстоянии вытянутой руки. Но ты не утруждала себя тем, чтобы приглядеться ко мне внимательнее.
– Меллит. Проклятье матери. – Леди Ноури выплевывает эти слова, словно яд. – Именно это имя нам и стоило дать тебе, как только мы тебя создали.
– Да, – отзываюсь я. – Пожалуй, ты права.
Тирнан тянет Оука за плечо, призывая идти за ним. Мадок
