вселенского зла и летняя резиденция самого Сатаны. Дом предков Клои выглядел как огромный кусок угля, выпавший из разожженной печи. Из окон вырывались клубы дыма и языки красного пламени, деревянные обгоревшие куски и ошметки отвалившейся штукатурки усеяли цветочные клумбы и мощеные дорожки. Дормер-Хаус стонал, трещал и охал, из каменных труб слышался гул.
Слева от девушки кто-то нецензурно выругался, и Джули признала в тоненькой тени, звенящей цепями на джинсах, Сабрину Слай. Кого-кого, а ее больше прочих было странно наблюдать по другую сторону металлической ограды, увенчанной наконечниками, похожими на стрелы. Помощница библиотекаря скрутила волосы в неопрятный узел на шее, закатала рукава дырявого свитера и наравне со взрослыми помогала тушить дом Дормеров.
– Где Клои? – вопрос Эйдена, который он вновь повторил, застал Джули врасплох, она поспешно отвернулась от Сабрины, которая ловко подхватила мистера Каннингема под локоток и повела в сторону гаража.
– Ты ее не видел? – растерянно огляделась по сторонам девушка. – Я была уверена, что она уже снаружи…
На лице, на котором перемешались веснушки и черные точки от копоти, отразился ужас. Голубые глаза метались от одного окна рушившегося здания к следующему, измазанные пеплом и ржавчиной со старых жестяных ведер ладони нервно дернулись.
– Николас! – мимо них пролетела Луна с раздирающим душу воплем, женщина вырвалась из хватки сына и устремилась обратно в бушевавшее за парадной дверью пламя. Хотела ли она покарать незадачливого племянника или спасти, узнать не удалось: Доэрти-старший преградил ей путь и покричал Тимоти, чтобы лучше приглядывал за своей матерью.
На плечо Джули, которая непослушными пальцами принялась искать на дне сумки с фотоаппаратом сотовый, опустилась костлявая, покрытая морщинами и грязью ладонь.
– На пожаре каждый рвется спасать самое ценное, вот-те крест! – прокашлявшись, точно конферансье, торжественно возвестил старый Ллойд.
– Кошка! – выдохнул Эйден, хлопнул себя по лбу, размазав по нему еще больше сажи, и сорвался с места под изумленные взгляды Джули и смотрителя станции.
– И куда его черти понесли? Эйден, сынок! – прокаркал Гарри, и подруга Клои чуть было не присоединилась к дедушке Джоша, который вертелся у аристократов под ногами с фляжкой питьевой воды. Она набрала воздуха, чтобы громче позвать бармена, как внезапно все встало на свои места: конечно, наследница Дормер-Хауса не смогла бы бросить в огне свою любимицу. Клои, должно быть, попыталась проникнуть на второй этаж, чтобы забрать перепуганную и метавшуюся в безумии Касси, несмотря на осыпавшуюся под каждым шагом, охваченную пламенем лестницу.
Широкими шагами Джули направилась к дому и успела как раз вовремя, чтобы подхватить подругу, бессильно повисшую на плече Эйдена и надрывно кашлявшую. От ее тонких волос исходил жженый запах, руки успели покрыться красными волдырями, повыше локтя красовался след ожога. Парень передал ее на попечение Джули и в мгновение ока скрылся за порогом.
Клои сложилась пополам, и ее вырвало на неухоженный газон. Девушка подняла слепые от слез глаза на Дормер-Хаус. Несколько комнат первого этажа, которые усилиями жителей Хейзвудса, прибывших на подмогу, удалось потушить, можно было разглядеть через потемневшие окна. Почти вся мебель, картины, книги, безделушки тети Вивиан были безвозвратно утрачены. Дом будто постепенно обряжался в траур, покрывался угольно-черным саваном.
Мияууу!
За треском горящего дерева подруги сумели распознать возмущенные вопли Кассандры. Кошка исцарапала своему спасителю шею, но Доэрти, которого сейчас легче было принять за трубочиста, чем за бармена, мертвой хваткой прижимал ее к груди.
Клои побрела к парню навстречу, протянула обе руки к пушистому, вырывавшемуся из объятий комку.
– Эйден… – прошептала девушка, когда забрала у него кошку. Но тот, избавившись от ноши, ссутулил плечи и, избегая смотреть подруге Джули в глаза, поспешил к Мэтту Беллу. Молодые люди обменялись рукопожатием. Старший сын местного констебля с ведром воды принялся взбираться по взявшейся из ниоткуда приставной лестнице, а Эйден страховал его снизу.
Клои била мелкая дрожь, она прижимала к себе не прекращавшую орать Кассандру, зарывалась бледным лицом с красными воспаленными веками в пахнувший дымом мех. Джули обхватила подругу за плечи. Она попыталась сказать что-то ободряющее, но слова не шли на ум.
Люди вокруг суетились, точно муравьи в листве, черви в сырой земле. Высший свет стремительно исчезал за воротами, как только срабатывало зажигание. Никому из них не пришло в голову предложить помощь, аристократы покидали Дормер-Хаус, не попрощавшись, надеясь покинуть земли предков Клои как можно скорее и вычеркнуть из памяти злополучный вечер.
В отличие от тех, кто представлялся друзьями Дормеров, хейзвудские жители продолжали прибывать. Джули тут и там видела знакомые лица: мистер Тренчэнт, по обыкновению, занимался ожогами и порезами раненых, миссис Пек с мужем юрко перемещались то влево, то вправо, затаптывая огненные язычки. Многочисленные дяди, тети, братья и кузены Сабрины Слай с презрительными выражениями на лицах, поминутно сплевывавшие очередное крепкое словцо, тем не менее работали наравне с остальными.
На заре Дормер-Хаус был потушен. Из покосившихся каминных труб и раскрытых окон второго этажа, дышавших влажностью, тянулись последние темные струйки дыма, терявшиеся в бело-розовом небе. Дом казался таким хрупким: Большому Страшному Волку хватило бы одной попытки, чтобы его сдуть.
Луна, которая сорвала голос и, к облегчению окружающих, умолкла, высвободила запястье из оков Тимоти, который пытался закурить, но стоило ему поджечь сигарету, как он в ярости бросал ее наземь и остервенело затаптывал. Женщина, которая была одной из немногих, кто вышел из пожара без единой царапины, тихонько прошла в холл, тяжело опустилась на покрытый подпалинами ковер и свернулась клубком, прижав колени к впалому животу.
Клои беззвучно плакала, а Джули с отвращением к себе остановила порыв достать из сумки камеру и заснять черневший, точно осколок руды, Дормер-Хаус на фоне рассветного неба.
* * *
Половина Хейзвудса собралась в «Бойцовском петухе» и на улице возле входной двери. Миссис Доэрти обошла каждого и вручила чашку с крепким черным чаем и ломтик поджаренного хлеба с маслом. Джули попыталась ей заплатить, оставила на барной стойке несколько монет, но женщина одарила ее таким оскорбленным взглядом, что та смела деньги обратно в сумку.
Местные жители негромко переговаривались, жуя тосты. Ллойд сокрушенно качал седой головой, он прижимал сладко сопевшего правнука, засунувшего руки в карманы своей огромной куртки, к тощей груди. А затем устроил Джоша на лавке и откланялся, извинившись за то, что вынужден покинуть честную компанию.
– Служба не ждет, – буркнул старик, нахмурив брови, поблагодарил хозяйку паба за наскоро собранный ланч, забрал протянутый коричневый бумажный пакет и поковылял на железнодорожную станцию.
Ни Джули, ни кто-то из Дормеров не осмелился сказать старику, что его внучка осталась в груде обломков дома,
