сделать, когда на его глазах на лице Тянь Сюйшаня расплылась предвкушающая ухмылка и он медленно, как казалось юноше, растягивая каждый звук, сказал:
— Идет!
Со стороны может показаться, что действия этих двоих нелогичны и глупы: в конце концов, Тянь Сюйшаню совсем необязательно заключать с Тинг сделку, как и Тинг идти на подобный шаг. Вот только глава секты Демонической Жатвы понимал, что ему не под силу будет остановить уничтожение эссенции Божественной птицы Ху. Так ж, как и Тинг понимала, что она не успеет подготовить Жертвование Души, чтобы убить Тянь Сюйшаня. А во время подготовки техники у старика будет возможность забрать её эссенцию силой. Как и Цин Вэньцзи, девушка понимала, что если кому и удастся выжить в этой ситуации, то только юноше. Таким образом, оба приняли наиболее выгодные им решения.
— «В конце концов, — мысленно хмыкнул Тянь Сюйшань, — Если я не могу убить этого ублюдка своими руками, это не значит, что его не может убить кто-то другой».
Он уже собирался сделать шаг к Тинг, но девушка окружила себя несколькими слоями пространства и хмуро напомнила:
— Клятва. Поклянись своим Дао!
Тянь Сюйшань усмехнулся. Не то чтобы он хотел избежать клятвы, нет, однако с его стороны было бы глупо отрицать, что в его голове не мелькнула мысль о наивности Тинг. В конце концов, эта птица решила пожертвовать собой ради какого-то мальчишки. По мнению Тянь Сюйшаня это было невероятной глупостью.
— Я, Тянь Сюйшань, — начал он своим хриплым голосом, — Клянусь своим Дао Смерти, что, получив эссенцию Божественной птицы Ху, не убью человека по имени Цин Вэньцзи. Довольна?
Одновременно с его вопросом Небеса потемнели и прогремел гром, свидетельствуя о принятии клятвы. Этот гром эхом отдавался в голове Цин Вэньцзи, звуча, казалось, в такт биению его сердца. Это был конец. Он как никто другой понимал это.
Трое все так же были над девятым пиком секты Небесного Облака. Со всех сторон на них было устремлено множество глаз. Может быть, кто-то из старейшин даже хотел вмешаться, но, увидев культивацию Тянь Сюйшаня, мгновенно отбрасывал эту идею.
Цин Вэньцзи с мольбой во взгляде смотрел в глаза каждому, на кого натыкались его черные глаза, но никто не отвечал на его мольбу. Даже Лэй До, которого юный Дьявол считал другом, мог лишь с горечью качать головой и беззвучно шептать:
— Я послал за помощью… но я сам бесполезен…
— «…послал за помощью…» — эти слова раз за разом на разные лады звучали в голове Цин Вэньцзи, вот только юноша, хоть и понимал, что Лэй До сказал правду, не мог не впадать во всё большее отчаяние.
Юноша смотрел, как Тинг опустила пространственные барьеры, как неспешно опустилась на вершину девятого пика, и как за ней последовал Тянь Сюйшань.
Он не знал, сколько времени прошло: может, всего пара секунд, а может, целая вечность. Цин Вэньцзи видел лишь улыбку Тинг, обращенную к нему. Он видел, как шевелятся её губы, но не слышал голоса. Он не знал, что она ему говорила. Само его существо не желало слышать этих слов, сказанных ему перед смертью!
Неожиданно светлый образ в его глазах обагрился алым, державшие его нити ослабли, а душу пронзила чудовищная боль. Это словно вырвало юношу из забытия.
Сейчас он видел, как девушка, еще мгновение назад твердо стоящая на земле, падает в сухую траву, покрытую тонким слоем снега, словно изломанная кукла. Он видел, как её кровь, содержащая эссенцию статысячелетнего зверя, превращается в алый туман и поднимается вверх. Видел, как этот кровавый туман поглощается Тянь Сюйшанем, впитываясь в его тело через поры, уши, нос и рот. Он видел всё это, но ещё он чувствовал. Чувствовал, как душа Тинг начала трескаться, словно сделанная из стекла. И этот треск адской болью отдавался в его душе.
Будь эта боль телесной — любой человек уже бы потерял сознание, а кто-то и вовсе бы умер. Однако эта боль была душевной. Казалось, ещё чуть-чуть — и его собственная душа тоже треснет, однако она оставалась целой. Это было наказание. Наказание за то, что не смог защитить свое проклятье! Какой бы сильной ни была боль, она не убьет его.
Цин Вэньцзи сам не заметил, как, освободившись от пут, бросился к Тинг. Он хотел убить Тянь Сюйшаня! Хотел, чтобы этого человека не стало! Хотел принести ему во сто крат больше боли, что из-за него, из-за его существования и алчности, вынесла Тинг! Ему было плевать, что он не имел такой силы, ему было всё равно на то, что он не сможет даже поцарапать этого старика, он!.. Он просто хотел, чтобы Тинг была жива.
Он атаковал Тянь Сюйшаня, не жалея себя, вкладывая энергию своей души в каждую технику! Сам не осознавая своих действий, он все продолжал иссушать себя, вот только все было тщетно. В конце концов, он мог лишь без сил упасть рядом с Тинг, краем сознания понимая, что там, если чуть повернуть голову, он увидит безумно смеющегося Тянь Сюйшаня. Однако у юноши не было сил даже на это. Да он и не хотел смотреть на главу секты Демонической Жатвы. Его глаза видели только Тинг, смотрящую на него с грустной улыбкой на лице. Весь мир, казалось, сузился до неё одной.
От осознания того, какую боль она, должно быть, сейчас чувствует, но всё ещё может вот так вот ему улыбаться, из глаз юноши брызнули слезы. Он хотел подойти ближе к Тинг, однако не мог даже протянуть к ней руку.
— «Бесполезный!..» — мысленно сказал он себе, не в силах сказать этого вслух.
Из-за того, что Цин Вэньцзи вкладывал энергию души в свои бессмысленные атаки, сейчас он не мог пошевелить и мускулом. Быть может, его необдуманные, безумные действия настолько истощили его душу, что в ней уже не хватало энергии на простейшее управление телом, а может, из-за напряжения души порвались какие-то нити, связывающие её с телом — не важно. Ведь итог один. Цин Вэньцзи, как и хотел подсознательно, умирал вместе с Тинг.
И понимание этого заставило его мысленно облегченно улыбнуться. Он не будет жить в мире без Тинг. Он не совершит этого преступления. Что бы ни случилось, он до самого конца останется рядом с ней.
Глава 27
Тянь Сюйшань с сумасшедшим оскалом на лице поглощал кровь Божественной птицы Ху, тогда как Цин Вэньцзи мог лишь бессильно лежать на земле, медленно умирая вместе с ней.
Почему она
